Подвиг начинался в апреле - страница 23

Казалось бы, повезло — смерть пронеслась мимо. Но Тамара горько усмехалась. Почему-то ей казалось: будь они на том аэродроме — отстояли бы свои обжитые землянки.

В Подольске Тамара была недолго — снова попала на аэродром. И снова бесконечные ночные тревоги, и стылые, морозные ночи у пулеметов, когда порой казалось, что мерзнешь зря, что никто не полетит бомбить в такой холод, в такую метель.

На этом аэродроме осталась старенькая Тамарина гитара, привезенная из Свердловска. Сколько под эту звонкую гитару и пелось, и грустилось подмосковным пулеметчикам! Но тут тоже нашлись гитаристы, и, уезжая на другой пост — охранять в Яхроме шлюзы канала Москва — Волга, — Тамара сделала вид, что забыла гитару в землянке. Как-то неловко увозить инструмент от того, кто играет лучше тебя…

Конец войны Тамара прослужила в Москве, защищала Казанский вокзал.

Тревоги здесь еще объявлялись, но бомбежек уже не было. Аэростатчики и зенитчики надежно прикрывали Комсомольскую площадь. За всю войну здесь попали в цель только две фугасно-осколочные бомбы, которые повредили железнодорожное полотно и одну из платформ. За всю войну крупнейший железнодорожный узел Москвы ни на минуту не прекращал своей работы.

Отчаянный характер Тамары никак не давал ей покоя. Девушке казалось, что она теряет дни, недели, месяцы. Стоять каждую ночь у пулеметов и не стрелять по врагу — это было выше ее сил. И она решила бежать на фронт вместе с Надей Блиновой, сержантом, командиром своего отделения. Благо, под боком был Ленинградский вокзал, с которого уходили фронтовые эшелоны на северо-запад.

Девушки были твердо уверены, что на фронте они нужнее. Ведь они немало умели, были опытными пулеметчицами. Неужели это не пригодится на передовой?

Они все-таки были еще совсем девчонки, хотя и носили военную форму…

Девушки все продумали, все подготовили. Выбрали банный день, когда их не скоро хватятся на посту. Пока хватятся, они уже будут на полпути к фронту…

Они быстро отыскали готовый к отправке эшелон, устроились на пустой тормозной площадке и в последний момент выскочили за водой.

Тут их задержал патруль.

Надю Блинову сразу же отправили в штаб полка, и больше Тамара ее не видала. Видимо, Надю крепко наказали. Все-таки сержант, командир отделения. Тамара получила несколько нарядов вне очереди. Потом ее перевели в другую роту, уже не наводчицей, а связисткой.

Впрочем, под конец войны, когда зенитные пулеметы в Москве заменялись скорострельными зенитными пушками, многих наводчиц переводили в связистки.

Как и другие московские пулеметчицы, Тамара Плотникова принимала участие в знаменитых московских салютах. Уже в родном Свердловске, на площади 1905 года, в один из первых послевоенных праздников Тамара Плотникова дала свой последний ракетный салют. Просто подошла, объяснила, что она московская пулеметчица, что салютовать умеет…

Ей поверили и дали ракетницу.

В конце войны многие пулеметчицы Москвы и Подмосковья, как и Тамара Плотникова, становились связистками.

Однако немало девушек служило в связи зенитно-пулеметных полков с самого своего прихода в армию.

По словам бывшего командира 29-го зенитно-пулеметного полка подполковника в отставке Родиона Тихоновича Огиенко, из нового пополнения, которое прибыло в зенитно-пулеметные части в конце апреля 1942 года, отбирали прежде всего тех, кто годен в связистки. Отбирали девушек максимально грамотных, точных, быстрых и аккуратных при выполнении любого задания.

Бывший замполит этого же 29-го полка, бывший политработник штаба Московского фронта противовоздушной обороны полковник Глеб Борисович Лысой высказывается по этому поводу не менее определенно:

— Мне никогда не приходилось видеть более точных и находчивых связистов, чем комсомолки, которые служили в Московской ПВО в военные годы. У этих девушек, в большинстве своем очень грамотных, была удивительная исполнительность и сообразительность. От их четкой работы очень многое зависело в зенитной обороне Москвы.

У связисток была нелегкая и небезопасная служба. Им приходилось устанавливать и ремонтировать связь в любых условиях — в дождь, мороз, метель, порой под бомбами и пулями.