Подвиг по расчету - страница 23

Он так и не завел для нее счета, за что в тот момент она по глупости была ему благодарна. Но, чем дольше она жила в Северной Калифорнии, тем больше убеждалась, насколько неправильной была ее страна, семья и она сама. Когда она с наивностью рассказывала ему о школьных друзьях, о поселке под солнечным Зеленогорском, о холодном и пенном Балтийском море, о любительских музыкальных группах и самодельных рок-концертах в поселковых клубах белыми питерскими ночами, он беспощадно высмеивал это и пускался в рассказы о своей полной приключений жизни — с личной машиной с 16-ти лет, с первой марихуаной в старшей школе, с первой поездкой в Лас Вегас с его первой девушкой. Кристина слушала завороженно, чувствуя, как ее прежняя жизнь меркнет и рассыпается на этом фоне.

— Разве это друзья? — говаривал он порой в ответ на ее восторженные истории. — Это же так, компания фриков для тусовки. Вот у нас в армии была настоящая дружба…

Кристина быстро поняла, что не стоит сравнивать Балтийское море с Тихим океаном, а древнюю Шлиссельбургскую крепость с Алькатрасом. Ее прошлое не выдерживало сравнения с настоящим, оно проваливалось в черную дыру, тонуло в позоре, рассыпалось под гнетом собственного несовершенства. Все чаще она задавалась вопросом: «Как бы я вообще жила дальше, если бы не Майкл?».

Ему не нравилась русская кухня, и он упрекал жену за то, что она никогда не пыталась освоить что-то более экзотическое: мексиканское или тайванское. Кристину больше тянуло к германской сдобе или французской изысканности, но ей стыдно было признаться, что она опять не смогла угодить мужу. Порой он уступал ей, и они заезжали за продуктами в русский магазин.

— А почему он называется русским? — с искренним недоумением спрашивал ее Майкл. — Смотри, колбаса сделана в США, бренд германский, паштет чешский, сосиски венгерские. От России здесь только хамство осталось.

Он был прав, и Кристина понимала это. Она пыталась рассмеяться непринужденно, но чувствовала, как ее в очередной раз накрывает волной стыда. Прошло всего полгода их совместной жизни, а она уже понимала: Майкл — не просто ее супруг. Он — ее спаситель. Он вытащил ее из кромешного ада, от ненормальных родителей, от пустых и ненастоящих друзей, из убогой и бесперспективной страны — ее, глубоко неправильную, не умеющую жить, не знающую по-настоящему вкусных блюд и ярких приключений. Ее жизнь всецело свелась к нему. К его городу. К его стране. К его прошлому и настоящему.

Она твердо решила исправиться и стать достойной его, освоить его город, культуру, страну, привычки, вдохнуть ее аромат до самого дна, погрузиться и раствориться в ней и стать, наконец, настоящей американкой. Но Майкл не спешил окунать ее в эту жизнь. Он не хотел, чтобы она училась или работала, и говорил, что ему нужна надежная домашняя жена, верная мать его будущих детей.

Решив нащупать компромисс между своими желаниями и волей супруга, Кристина решила заняться волонтерством в местной библиотеке, благо, до нее можно было добраться на метро. Там она быстро нашла себе двух подруг: китаянку Сюин и латиноамериканку Марию. Мария основательно взяла шефство над молодой эмигранткой, всячески пытаясь помочь Кристине освоиться в Штатах.

— Он что, еще ничего тебе из одежды не покупал? — искренне удивилась она. — Слушай, поехали в субботу, устроим шопинг? Я тебе помогу.

Кристина согласилась, со вздохом решив потратить на обновки немногие деньги, скопленные из скудных выплат, выдаваемых Майклом на продукты. Они провели прекрасный день в Сан-Франциско, и в конце Мария, чуть поколебавшись, все же посмела выразить свое мнение о Майкле.

— Я не понимаю, в чем он тебя упрекает? Если он хочет, чтобы ты научилась водить машину, он бы мог пристроить тебя в какую-нибудь автошколу. Если он считает, что у тебя плохой английский, он бы мог позволить тебе взять бесплатные классы языка для эмигрантов. Если ему не нравится, что ты не пользовалась раньше кредиткой, ничто не мешает начать ей пользоваться сейчас. Если он хочет, чтобы ты одевалась красиво, он бы мог предложить купить тебе пару обновок. Тебе только исполнилось девятнадцать, ты всю жизнь жила в другой стране, а он требует от тебя всего и сразу! По-моему, он просто самоутверждается за твой счет!