Подвиг солдата - страница 9
Влетев на верхушку холма и чуть спустившись по новому спуску, грузовик и кухня, шофёр и повар оказались в безопасности. Взгорок закрыл их от фашистских пуль.
— Стой! — сказал Голов. — Надо посмотреть, что и как. Ты осмотри машину. Я посмотрю, что делается внизу.
Фашисты всё бежали и бежали через шоссе. Их было много. А наших — двое.
Солдат Голов хорошо помнил главное военное правило: не делать такого, что понравилось бы врагу, а делать только то, что врагу не понравится. Главное военное правило в этом случае давало совершенно определённый совет: помешать фашистам переходить через шоссе.
Сердце Никиты Голова билось тревожно и азартно. Пронеслась мысль: стрелять по фашистам из карабина. Тут же пронеслась ещё мысль: после первых выстрелов автоматчики врага побегут кустами на подъём, и придётся снова удирать, рискуя автомашиной, кухней, жизнью друга-шофёра и своей собственной жизнью. Платить такую цену за два-три удачных выстрела не было смысла.
Никита Голов ещё раз посмотрел, как фашисты переходят дорогу, и пошёл к своему грузовику. От кухни по жаркому воздуху распространялся аромат свиной тушенки, смешанный с угарным запахом залитых углей. Та, вторая пулемётная очередь, посланная вдогон, изрешетила кухню. Белёсый бульон с разваренными зёрнами перловой крупы струйками стекал с днища кухни на асфальт. «Через полчаса обед. Чем ребят кормить буду?» — подумал повар. И тут он совершенно спокойно, ничуть не сомневаясь в правильности решения, открыл железный шкафчик кухни, вставил в толовую шашку запал, зажёг спичкой бикфордов шнур и закрыл шкафчик на обе защёлки. Вдвоём с шофёром они отцепили кухню от грузовика. Напрягаясь, упираясь сапогами в мягкий асфальт, покатили её на пригорок.
Затем, придавая кухне правильное направление, нацеливая её на врагов, разогнали и пустили вниз с крутой горы.
Надо было немедля уезжать. Но повар хотел своими глазами видеть, как сработает его сухопутная торпеда.
— Погоди минуту, — сказал он шофёру. — Погляжу из кустов…
— Ахтунг! Ахтунг! Внимание! Внимание! — закричал немецкий ефрейтор, первым увидевший опасность. — Цурюк! Назад!
— Вас ист лес? Вас ист дас? Что случилось? Что это такое? — спрашивали друг друга фашисты.
Кухня пронеслась перед их оторопелой толпой. Миновав нижнюю точку спуска, она медленно покатила вверх.
— Дас ист фельдкюхе! Это полевая кухня! — закричали наперебой автоматчики. Оправившись от испуга, они захохотали, закачались от смеха.
Фашисты, теперь уже не шеренгами, а в беспорядке, снова побежали через шоссе. А кухня остановилась на крутом подъёме, какое-то мгновение постояла там, словно раздумывая, и пошла вниз. Спускалась она медленно, опустившееся дышло чертило асфальт, тормозило движение.
«Неужели остановится?» — подумал Никита Голов и пожалел, что бикфордов шнур оказался слишком длинный. Был бы покороче, кухня взорвалась бы в самый подходящий момент.
Она всё же доехала до самой нижней точки спуска. Остановилась на самом ходу. Фашисты обегали её, как островок. Но вот один, привлечённый запахом съестного, взобрался на кухню, открыл крышку котла, зачерпнул котелком суп. И тут, не слушая окриков командира, фашисты полезли на кухню со всех сторон.
В этот момент рванул взрыв.
Он был достаточно сильный. Голов не мог определить, сколько фашистов погибло. Запомнилось колесо кухни, чёрным бубликом летевшее над дорогой.
— Жми! — скомандовал он шофёру, вскочив в кабину грузовика.
Повар не знал, что после взрыва появились на шоссе наши самоходки. Они открыли огонь по фашистам и не дали остаткам колонны перейти шоссе. Самоходчики по радио сообщили о неожиданном бое своему командованию. Вскоре над полями и лесочками, по обе стороны шоссе, пошли наши самолёты-штурмовики на бомбёжку и обстрел врага. А роты наших автоматчиков вместе с партизанами перекрыли в том районе все выходы из лесов.
Свой дивизион Голов увидел ещё издали. В стороне от решётчатого железнодорожного моста, задрав в небо длинные стволы, стояли зенитные пушки. Они уже были обнесены земляными валами. И тут повар Никита Голов малость испугался. Он знал, какая это трудная работа — рыть укрытия для пушек. Чувствовал, как проголодались артиллеристы, как ждут кухню с супом и кашей. А супа нет. Каши нет. И самой кухни нет. Разумно ли он сделал, употребив кухню не по назначению?