Подвиг жизни шевалье де Ламарка - страница 59

Эти мысли, первые и неясные, выступавшие так туманно, что он сам затруднялся их сформулировать, Ламарк не таил. Напротив, он стремился приобщить к ним других и прежде всего слушателей, которым он читал курс зоологии беспозвоночных.

Сохранились четыре вступительных лекции, относящиеся к периоду 1800–1806 годов.

Курс этот начинался весной, состоял из сорока лекций и строился Ламарком, по воспоминаниям слушателей, так:

«В курсах, которые Ламарк читал в продолжении 25 лет только при Музее, с замечательной пунктуальностью, он начинал всегда с вступительной лекции, в которой устанавливал происхождение той ветви животного царства, о которой он должен был читать. Далее он переходил к описанию тех систематических подразделений, классов, порядков, семейств, секций и родов, которые считал полезным установить; признаки классов и пр. он писал на доске и диктовал. То же он делал и переходя к видам, после чего снова переходил к чтению, излагая строение, нравы, образ жизни животных, а иногда и пользу, приносимую ими, и демонстрируя самих животных. Он в совершенстве овладел демонстративным методом, как того требовали особенности учреждения, где он читал».

Из числа слушателей Ламарка вышло не мало профессоров, ученых, пропагандировавших его идеи. Многие из них стали выдающимися учеными: зоологи Одуэн, Бланвилль и физиолог итальянец Бонелли. Есть достоверные сведения, что его лекции посещали знаменитые французские писатели Сен-Бев и Оноре Бальзак.

Многие из учеников Ламарка посвятили трогательные строки памяти своего учителя. Один из них, автор большого труда о кораллах, в предисловии пишет: «Лекции Ламарка и особенно беседы с ним, были тем именно источником, из которого я почерпнул сведения, необходимые, чтобы предпринять работу об этих животных».

По воспоминаниям современников, Ламарк был блестящим лектором. Он читал живо, увлекался сам и увлекал слушателей, прибегая к остроумным, подчас ироническим замечаниям, острой полемике.

Ламарк никогда не жалел времени на беседы с начинающими учеными или просто любителями естествознания. Он много помогал молодым ученым, не раз самоотверженно уступая им результаты собственной работы над коллекциями Музея. Одному помог в изучении медуз, другому — оболочников. Известных потом ученых Латрейля и Ламура он консультировал, одного по насекомым, другого — по кораллам.

Достаточно было задать ему вопрос, чтобы с горячим увлечением он начал излагать свои мысли, результат его глубоких и непрерывных размышлений над тем, что он изучал.

Может быть, даже слово «беседа» здесь и не подходит потому, что Ламарк «…мало слушал, и, вместо того, чтобы отвечать на возражения, — рассказывает отлично знавший его Бланвилль, — он углублялся в изложение своего учения: он сам для себя был источником знания и ничего не заимствовал у других».

Тем не менее слушатели с восхищением относились к таким «беседам». Они велись обычно в лаборатории. Чтобы убедить слушавших, Ламарк приводил множество примеров из бывших здесь, в лаборатории, коллекций.

Он совершенно забывал о материальных невзгодах, болезнях, несчастьях, когда работал или рассказывал о своей работе.

К каждой вступительной лекции Ламарк очень добросовестно готовился. Он стремился дать слушателям представление, в каком духе будет читаться весь курс, приобщить их к своему самому сокровенному, хотя, конечно, не мог не знать, что не у всех встретит полное сочувствие.

Насколько можно судить, впервые как эволюционист Ламарк высказался в своей вступительной лекции в 1800 году.

С каждым годом в этих вступительных лекциях Ламарк все более обоснованно выражал идеи общего развития всей живой природы на земле и единства жизни. Его теоретическая мысль крепла и оттачивалась.

Интересно отметить, что наиболее мелкие организмы дали ему больше всего материала для самых широких обобщений. Начав с простейших и проследив дальнейшее усложнение организации в других группах животных, Ламарк пришел к выводам об эволюционном развитии живых существ.

Все эти годы он все полнее осознавал, что развитие науки требует не только изучения фактов, но и обобщения их. Факты — это только оправдательные документы философии, которую должна иметь каждая наука. Позднее он так именно и сформулирует свою мысль: