Подвиги русских врачей - страница 17

В наших руках толстая книга, носит она название «Медицинская микробиология», это труд ряда людей, большинство которых сделали замечательные вклады в учение о микробах. Редактор ее Л. А. Тарасевич, предисловие написал И. И. Мечников. Глава о чуме принадлежит Заболотному. Характерно, что в этой главе упоминаются и Кох, и Гаффки, и Толозан, и Альбрехт, и Гон, и Щастный, и только один раз назван Заболотный. О себе автор говорит меньше, чем о других, хотя установление очагов в Маньчжурии, Монголии и у нас в Восточной Сибири принадлежит всецело ему. Он же первый высказал предположение о природе тарбаганьей болезни, выделив из больного тарбагана чумного возбудителя. Не желая умалять значения работы своих сотрудников, Заболотный пишет: «В окрестностях ст. Борзи студентом Исаевым (в дальнейшем одним из самых видных работников по изучению болезней Средней Азии. — Г. В.) был пойман больной тарбаган, у которого найдены шейные бубоны, геморрагические экстравазаты в легких, масса чумных биполярных палочек» (Заболотный). А в дальнейшем Заболотный подчеркивает, что Чурилина, Писемский и Крестовский подтвердили наличие в больном тарбагане возбудителей чумы и выяснили способы заражения тарбаганов.

Открытие и правильное понимание роли тарбаганов как хранителей чумы в степях Монголии и Маньчжурии и распространения ее от тарбаганов посредством различных кровопаразитов — открытие первостепенной важности. Тарбаганы во время зимней спячки не погибают от чумы. Весной зараженные тарбаганы просыпаются и гибнут от чумы, заражая окружающих животных. Таким образом, чумный возбудитель и сохраняется в чумных очагах из года в год.

«Зараза, — пишет дальше Заболотный, — передается людям, трупы которых, сохраняя в промерзлой почве свою заразительность в течение многих месяцев, могут служить источником для заражения» грызунов, от которых она опять может переходить на человека, Создавая своеобразный круговорот инфекции.

Заболотный был первым, кто у нас организовал и возглавил кафедру эпидемиологии. Он воспринял самое ценное, что давала ему русская наука, подготовившая сына крепостного к высоким званиям ученого, учителя и борца за человеческую жизнь. Он учился в Новороссийском (Одесском) университете, когда там были свежи воспоминания о славной деятельности И. И. Мечникова, И. М. Сеченова и А. О. Ковалевского. Студентом Заболотный работал у И. И. Мечникова, затем всю жизнь поддерживал связь и дружбу с ним. Позже, в Киеве, он учится у В. В. Подвысоцкого, искреннего почитателя И. И. Мечникова. Характерная черта Заболотного — он всегда был окружен молодежью, являясь признанным руководителем подрастающей научной смены, а в своей автобиографии писал, что «на поприще эпидемиологии и микробиологии у нас выявились молодые талантливые научные силы, среди которых с гордостью вижу многих своих учеников и учениц».

Прошло почти 30 лет со дня смерти Заболотного. По всей необъятной шири советской родины рассеяны его ученики и воспитанники, есть между ними и известные профессора, и рядовые врачи, но у всех у них одно общее — они ученики Даниила Кирилловича, и имя его вызывает у всех воспоминания об их молодости, надеждах и теплое чувство к ушедшему навеки учителю.

Наш рассказ подходит к концу.

Мы начали с Данилы Самойловича, прямая линия от него ведет через всю историю эпидемиологии XVIII и XIX вв. до нашего времени. Достижения и успехи медицины — плод труда многих людей, которые борются, стремясь предотвратить гибель людей от болезней, и побеждают.

Передовая наука ставит своей целью использовать все знания на благо человека. Труден путь одинокого ученого. Но легче бороться с трудностями, когда ученый знает, что за его работой любовно следят тысячи глаз, когда государство помогает ему всеми силами.

Советский Союз уже давно ликвидировал у себя очаги чумы, наши ученые идут дальше, они изыскивают наиболее эффективные способы лечения и профилактики чумы за пределами своей страны.

Труды Самойловича, Шафонского, Хавкина, Деминского, самоотверженная деятельность Заболотного и других борцов с чумой привели к решению вопроса, который много сотен лет оставался неразрешенным. Мы говорим о лечении легочной чумы, диагноз которой всегда предопределял печальный конец.