Подводная уральская - страница 16

Через минуту волнение миновало, и Дмитрий успокоился. Беседа пошла неторопливо. Вестовой принес кастрюлю с дымящимися пельменями. Адмирал пододвинул поближе гостям поднос с хлебом и блюдца с уксусом. После пельменей сам разлил чай и, осторожно отхлебнув из граненого стакана, одобрительно заметил:

— Как кипяток! — и, приветливо улыбнувшись, спросил: — Значит, работаете? А нельзя ли поподробнее, а? — в голосе его зазвучали мягкие просительные нотки. — О работе-то!

Адмирал внимательно выслушал каждого гостя, улыбнулся, сказал:

— Трудненько вам. Лучше уж на фронте. Но что поделаешь — кому-то с пушкой, кому-то с молотом. И тяжело махать, да надо. А за «малюток» спасибо. Экипажи там хорошие, не подведут, — помолчав, добавил: — Да и все корабли у нас хорошие — и надводные, и подводные. Край-то наш был когда-то пустынный. Советская власть преобразила Заполярье. Слышали небось: выросли новые города: Кировск, Мончегорск, Северодвинск, Игарка, Дудинка, Норильск.

— Ну, а флот? — спросил Черноиванов. — Давно создан?

— Флот? — адмирал улыбнулся. — Можно сказать — уж десять лет. В мае 1933 года под командованием Исакова на Север пришел отряд боевых кораблей — эсминцы «Куйбышев» и «Урицкий», подводные лодки «Декабрист» и «Народоволец», сторожевики «Ураган» и «Смерч». А через четыре месяца прибыл второй отряд военных кораблей. Из них и была создана флотилия. А в мае 1937 года флотилия поднялась на ступень выше — стала именоваться Северным флотом. Но датой рождения флота мы считаем май 1933 года.

Напав на Советский Союз, гитлеровские заправилы надеялись после молниеносного наступления на Москву выйти на линию Волга — Архангельск. На Крайнем Севере верховное командование германских войск рассчитывало захватить в первую очередь Кировскую железную дорогу, Мурманск с незамерзающим портом, военно-морскую базу Полярное, полуострова Средний и Рыбачий.

Но враги жестоко просчитались. Адмирал, разумеется, ничего не сказал, какими силами располагает Северный флот. Он лишь подчеркнул, что моряки-североморцы бьются с ненавистным врагом мужественно, не щадя жизни.

— Побывайте на всех кораблях, — предложил Головко уральцам. — Познакомьтесь с подводниками — отныне, как я понимаю, они стали вашими подшефными. Так ведь?

— Так, Арсений Григорьевич, — хором ответили челябинцы.

— Ну, а раз так, послушайте рассказы о действиях подводных лодок на войне, когда вернетесь на Урал, поделитесь услышанным с товарищами. И можете заверить: экипажи и ваших лодок продолжат, я уверен в этом, славные традиции североморцев-подводников. Желаю вам удачи.

Головко встал, пожал каждому руку и проводил гостей до дверей.

На прощание сказал:

— Советую начать знакомство с командира бригады Героя Советского Союза Ивана Александровича Колышкина.

Колышкин оказался среднего роста, худощавый, с большими глазами.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте! — приветствовал Иван Александрович челябинцев. — Понравилось на Севере? Край у нас студеный. Ну да вам не привыкать.

Сделал паузу, спросил:

— Рассказывайте, как там на Урале, что новенького?

Слушал внимательно, удовлетворенно кивал головой.

— Молодцы, честное слово! По три, четыре нормы выполняете на заводах — не шутка.

В конце разговора сказал:

— Богатый у вас край. Прямо-таки кладовая страны.

— Арсенал! — с гордостью заявила Лиза и, чуть смутившись, обратилась к командиру бригады:

— Извините, пожалуйста. Хочу спросить вас…

— Спрашивайте, — рассмеялся Колышкин. — Если смогу, отвечу.

— Давно вы в моряках?

— Ах, вот вы о чем! — улыбнулся командир бригады. — Да уж давненько. — Я ведь тоже посланец комсомола, — шутливым тоном добавил он. И рассказал, что пришел на флот по путевке комсомола в 1924 году.

— Родился-то в Ярославской области, в деревне Кружец. Вырос на Волге, — продолжал Колышкин. — С малых лет мечтал стать моряком и уже в пятнадцать лет плавал матросом на буксирном пароходе, на барже.

На разных меридианах и широтах служил Иван Александрович. В 1933 году попал в Заполярье. Долгая полярная ночь со сполохами северного сияния, незакатное летнее солнце, штормы, снежные заряды, каменистые берега, ледяная вода в озерах — все было для него ново и неповторимо. Зимой возвращаются, бывало, из похода — лодка похожа на айсберг: вся покрыта льдом. Хоть сбивай его, хоть не сбивай — тут же нарастает.