Подземная непогода - страница 11

— Дайте посмотреть, ребята, как едут в Чиатури.

Получившие назначение протискивались к касте. Если бы каждый студент отмечал место будущей работы, вся карта была бы усеяна флажками. Только что искали Североуральск, потом Кохтла-Ярви, теперь Чиатури. Чиатури — это в Грузии, величайшее в мире месторождение марганца. Неплохо и там поработать, полазить по горным склонам, одетым виноградниками, завтракать абрикосами и чуреком, купаться в бурных речках, где можно устоять только на четвереньках, за ужином запивать шашлык молодым, нестерпимо кислым вином.

Но вот из кабинета вышла смуглая девушка с черными глазами. Подруги бросились к ней:

— Ну что, Кравченко, куда тебя?

— В аспирантуру, Леночка, да?

Виктор подался вперед, но сдержался и промолчал. Что переспрашивать? Елена — отличница, Елена — любимица профессоров. Конечно, ее оставили на факультете. А как же просвечивание океанского дна? Видимо, просвечивание — только детская мечта, Елена не променяла аспирантуру на мечту.

— Нет, не в аспирантуру. В Московское управление.

— Счастливица! — вздохнул маленький вихрастый Чуйкин. — Что же ты не поздравляешь ее, Витя?

— А с чем поздравлять? Сразу из института — на канцелярскую работу, от стола — к столу.

— Товарищи, есть места в Москве! — басом объявил долговязый студент. — Я сам читал объявление: «Нужны работники в Трест очистки улиц и площадей». Берут без всякого диплома, даже с тройками по палеонтологии. Чуйкин, я записал для тебя адрес.

Чуйкин надулся и что-то обиженно забормотал. Виктор смотрел на него с брезгливой жалостью. Пять лет суетился в институте этот человечек. Перед каждым зачетом он терся в деканате, дарил цветы лаборанткам, улещивал их, чтобы заранее достать билеты, часами дежурил в коридоре, ловил сдавших экзамены, записывал, что и как спрашивают, допытывался, в каком настроении профессор и ассистенты. «А ты повторил бы лучше», — говорил ему обычно Виктор. Но Чуйкин отмахивался. Такой метод подготовки казался ему слишком простым, ненадежным. И вот он кончает институт, получает диплом гео-лога-разведчика и снова суетится, хлопочет, чтобы его не послали на разведку. Он ищет каких-то знакомых, добывает справки, ходит к врачам и в министерство, волнуется, жалуется, упрашивает. Только одно ему не приходит в голову: поехать на работу по специальности.

Виктор отвернулся. Ему не хотелось портить праздничное настроение. Сегодня для него великий день — день отплытия в жизнь. Виктор чувствовал себя как Колумб, покидающий Испанию. Впереди — подземные Америки, их еще предстоит открыть.

Пять лет прошло в аудиториях. Это было время подготовки и предвкушения. И сколько раз за эти годы Виктор стоял перед картой, похожей на узорный туркменский ковер, стараясь угадать будущие маршруты. Может быть, эта извилистая линия превратится для него в порожистую речку, может быть, на этом малиновом или рыжеватом лоскутке он откроет вольфрам, уран или нефть; может быть, в этом кружочке он будет зимовать, а в этом — выступать с лекцией… И Виктор с волнением читал названия на карте своей судьбы: Амбарчик, Находка, Кок-Янгак, Сураханы, Дрогобыч, Щигры. Однажды, посмеиваясь над собой, он зажмурился и наугад ткнул пальцем в карту. Палец угодил в Кустанайскую область, и Виктор несколько вечеров изучал геологию этой области, утешая себя тем, что лишние знания не повредят. Впрочем, в Кустанай он так и не попал.

— А где тут Лениногорск? Подвиньтесь, ребятишки, дайте взглянуть!

Это долговязый студент, тот, что смеялся над Чуйкиным. Значит, он поедет в Лениногорск на Алтае, в город свинца, серебра и цинка, в древнейший рудный край, где еще в доисторические времена были «чудские» копи. Взгляд Виктора снова скользнул по карте. Вот Алтай. Правее — продолговатое серое пятно: Кузнецкий угольный бассейн. За ним — крутая дуга Саян, голубая щель Байкала, Забайкалье, исполосованное выходами гранита. Еще дальше — Уссурийский край. Разве плохо попасть туда, походить с геологическим молотком по следам Арсеньева, поохотиться на тигра в таежных зарослях, поглядеть, как валит по Амуру кета, выплескивая воду на берега? А там, наверху, — Охотское побережье, Камчатка, залитая яркой зеленью (так обозначают базальт и близкие к нему породы). И на Камчатку хочется поехать, а еще лучше — на Крайний Север, где до сих пор виднеются бледносерые овалы с вопросительными знаками, места, куда геологи еще не заглядывали. Вот отправиться бы туда… И чтобы маршрут пересек белое пятно и, стирая вопросительные знаки, потянулась бы по следам Виктора цветная ленточка условных обозначений.