Подземный рейд - страница 11
В авральном порядке армию переориентировали на отлов и отстрел мутантов на суше, в воздухе и на море с последующим изучением и утилизацией. Люди в погонах, засучив рукава камуфляжных курток, занялись привычным и… любимым делом: делать живое мертвым. Вскоре военные обнаружили, что остались без работы. Бурный всплеск мутации на большей части планеты они свели на нет. Агрессивные уродцы проиграли схватку с современной армией.
Всепланетное сафари закончилось, за одним «но». Жизнеспособные формы мутантов смогли закрепиться в городах. И не просто в городах, а исключительно в мегаполисах. В человеческих поселениях из бетона, металла и стекла они чувствовали себя уютно и комфортно, будто всегда здесь жили. Городская среда обитания пришлась им по вкусу. Специалисты по эволюционной теории выдвинули гипотезу, что всевозможные электромагнитные излучения, пронизывающие город, и специфическая атмосфера загрязнения, повсеместно сопровождающая горожан с момента рождения и до конца жизни, – идеальные условия для мутировавших животных. Более внятной гипотезы ученые не смогли выдвинуть.
С появлением первых мутантов все эти ползающие, летающие и плавающие твари стали самыми популярными объектами всеобщего внимания. Не было недостатка в фантастических спекуляциях на всем, что касалось новых форм жизни. Но со временем мода на мутантов спала, и они прочно вписались в повседневную жизнь человечества, а досужие домыслы заслуженно были позабыты. Что же осталось? То, что привлекало исследователей с самого начала. Мутанты сумели идеально приспособиться к городской среде обитания. Все их органы чувств, дыхание, кровообращение и многое другое работали почти как и у обычных живых существ, например у человека, но чуть-чуть иначе. Вот над этим «чуть-чуть» и бились научные мужи в лабораториях, обставленных по последнему слову техники. Битва продолжалась, то затухая, то вновь разгораясь с новой силой, выдавая «на-гора» очередную гипотезу.
Человечеству и мутантам, старым и новым видам жизни, пришлось приспосабливаться друг к другу. Люди не теряли надежды извести под корень непрошеных соседей. Те, в свою очередь, продолжали упорно цепляться клыками и когтями за новое жизненное пространство.
Особенно преуспели кожекрылы. Потомки летучих мышей взирали на человечество из поднебесья, величаво барражируя на восходящих воздушных потоках.
В одночасье Москва пережила настоящее нашествие кожекрылов. Раньше небесные просторы мегаполиса заполняли обыкновенные сизые голуби. Большие скопления птиц приносили массу хлопот, загрязняя пометом крыши и фасады зданий, не обделяя вниманием памятники культуры. Но теперь крылатые хищники, мутировавшие из маленьких и застенчивых летучих мышей, быстро адаптировались в городской среде, нарушив небесное равновесие. Они, проигнорировав ворон и воробьев, включили голубей в свою пищевую цепочку. Символ мира и обновления жизни стал повседневным рационом кожекрылов. Летучие мутанты быстро расплодились, захватывая все новые территории города, сначала сильно потеснив, а потом и вовсе истребив привычных голубей. Сизокрылая голубка – повседневная и неотъемлемая черта города – поменялась на зубастого кожекрыла. От этого ситуация в небе города не изменилась в лучшую сторону. Теперь уже перепончатые твари «красили» своим пометом все те же крыши и безответные скульптуры. Как обычно, больше всего доставалось бронзовому Юрию Долгорукому на Тверской.
Перед новоселами не спасовали лишь московские вороны. Крепкие клювы и умение слаженно действовать стаей помогли им какое-то время удерживать шаткое равновесие с оккупантами родных крыш. Но и время каркуш тоже было сочтено. Хрупкий паритет долго не продержался. Кожекрылов становилось все больше, а пернатых все меньше. По статистическим выкладкам получалось, что городские орнитологи в скором времени и вовсе останутся без работы.
В борьбу с новыми особями попытались внести свою лепту биологи. Ученые предложили избавиться от тварей при помощи пернатых хищников, таких, как ястребы. Так сказать, вышибить клин клином. Но выпущенные над городскими просторами степные птицы не стали связываться с новыми хозяевами крыш и с тревожным клекотом унеслись прочь, бесследно растаяв в небесной выси. То же самое произошло и с соколами. Еще через несколько попыток от подобного метода пришлось отказаться как от сильно затратного для городского бюджета.