Поэмы и стихи - страница 31
Неблагодарный Остров хмурит взгляд,
Сложив свой лук в полный стрел колчан.
Проговори с небесных черных круч!
На темный вражий стан
Взгляни огнем с нагроможденных туч!
Блесни перуном! Тяжким громом грянь!
То крик былых и будущих времен!
Услышь Природы непомерный стон!
Встань, Бог Природы, встань!
VI
Виденье скрылось, смолк глагол;
Но душу долгий ужас гнел.
И часто по ночам, во сне,
Все тот же призрак виден мне.
Холодный пот меня томит;
Пылает слух, плывут глаза;
Тяжелым гулом мозг обвит;
На сердце дикая гроза;
И дыханья трудный звук
Сходен с хрипом смертных мук!
Таким же бредом обуян
На поле боевом солдат,
Когда, полуживой от ран,
Он в груды тел вперяет взгляд!
(Окончен бой, в росе трава,
Ночному ветру нет конца!
Смотри: живая голова
Дрожит в объятьях мертвеца!)
VII
Еще не пал, не покорен
Родимый Остров, Альбион!
Твоя холмы, как райский сад,
Солнечным дождем блестят;
Твоя луга средь мирных гор
Оглашают бубенцы;
Их зеленеющий простор
Ограждают скал зубцы;
И Океан под дикий вон
Хранят, как сына, Остров свой!
Тебе дарит свою любовь
Граждансйий Мир из года в год;
И никогда огонь и кровь;
В твои поля не нес чужой народ.
VIII
Покинутый Небом![15] Стяжанием пьян,
В трусливой дали, но гордыней венчан,
Ты меж пашен и стад охраняешь свой дом,
И Голод и Кровь разливаешь кругом!
Ты проклят всеми! Жадно ждут народы,
Не клекчет ли Погибель с вышины!
Погибель с жутким взглядом! Только сны
О пламени глубин, прорвавшем воды,
Ее дремоту тешат; всякий раз,
Когда под пеной пламенной волны
Провидит вновь ее драконий глаз
Твой, Альбион, неотратимый час,
Чудовище на ложе привстает
И диким торжеством скрежещет сонный рот.
IX
Беги, беги, Душа!
Напрасен Птиц пророческих глагол —
Чу! хищники голодные, спеша,
Крылами бьют сквозь долгий ветра стон!
Беги, беги, Душа!
Я, непричастный к этой бездне зол,
С молитвой жаркой и в трудах
Прося о хлебе скудной нивы прах,
Скорбел и плакал над родной страной.
Теперь мой дух бессмертный погружен
В Субботний мир довольствия собой;
И облаком страстей неомрачим
Господень Образ, чистый Серафим.
1796.
ПЕСНЯ
Из "Запольи"
(Song. From Zapolya)
Перевод Михаила Лозинского
Я увидала столб огня,
До неба вознесенный.
В нем птичка реяла, звеня, —
Певец завороженный.
В тумане светлом утонув,
Он вился, ярок и лучист,
Глаза — огонь, червонный клюв,
А перья — аметист.
И так он пел: "Прости, прости!
О прошлом не грусти.
Цветов увядших не вернуть,
Росинкам дважды не сверкнуть.
Май, счастлив будь!
Пора нам в путь,
В далекий путь!
Прощай! Забудь!"
1815.
ПОЛУНОЧНЫЙ МОРОЗ
(Frost at Midnight)
Перевод Михаила Лозинского
Мороз свершает тайный свой обряд
В безветрии. Донесся резкий крик
Совы — и чу! опять такой же резкий.
Все в доме отошли ко сну, и я
Остался в одиночестве, зовущем
К раздумью тайному; со мною рядом
Мое дитя спит мирно в колыбели.
Как тихо все! Так тихо, что смущает
И беспокоит душу этот странный,
Чрезмерный мир. Холм, озеро и лес,
С его неисчислимо-полной жизнью,
Как сны, безмолвны! Синий огонек
Обвил в камине угли и не дышит;
Лишь пленочка[16] из пепла на решетке
Все треплется, одна не успокоясь.
Ее движенья, в этом сне природы,
Как будто мне сочувствуют, живому.
И облекаются в понятный образ,
Чьи зыбкие порывы праздный ум
По-своему толкует, всюду эхо
И зеркало искать себе готовый,
И делает игрушкой мысль.
Как часто,
Как часто в школе, веря всей душой
В предвестия, смотрел я на решетку,
Где тихо реял этот "гость"! И часто,
С открытыми глазами, я мечтал
О милой родине, о старой церкви,
Чей благовест, отрада бедняка,
Звучал с утра до ночи в теплый праздник,
Так сладостно, что диким наслажденьем
Я был охвачен и внимал ему,
Как явственным речам о том, что будет!
Так я смотрел, и нежные виденья
Меня ласкали, превращаясь в сон!
Я ими полон был еще наутро,
Перед лицом наставника вперив
Притворный взор в расплывчатую книгу:
И если дверь приоткрывалась, жадно
Я озирался, и сжималось сердце,
Упорно веря в появленье "гостя", —
Знакомца, тетки иль сестры любимой,
С которой мы играли в раннем детстве.
Мое дитя, что спит со мною рядом,
Чье нежное дыханье, раздаваясь