Поэмы и стихи - страница 9

"Не умолкай, не умолкай,

Не исчезай в тумане —

Чья сила так стремит корабль?

Что видно в океана?"

"Смотри — как пред владыкой раб,

Смиренно замер он,

И глаз огромный на Луну

Спокойно устремлен.

губителен иль ясен путь —

Зависит от Луны.

Но ласково глядит она

На море с вышины".

"Но чем, без ветра и без волн,

Корабль вперед гоним?"

"Пред ним разверстый, воздух вновь

Смыкается за ним.

Назад, назад! Уж поздно, брат,

И скоро день вернется,

Все медленней пойдет корабль,

Когда Моряк проснется".

Я встал. Мы полным ходом шли

При Звездах и Луне.

Но мертвецы брели опять,

Опять брели ко мне.

Как будто я — их гробовшик,

Все стали предо мной.

Зрачки окаменелых глаз

Сверкали под Луной.

В глазах застыл предсмертный страх,

И на устах — укор.

И ни молиться я не мог,

Ни отвратить мой взор.

Но кара кончилась.

Чиста Была кругом вода.

Я вдаль глядел, хоть страшных чар

Не стало и следа, —

Так путник, чей пустынный путь

Ведет в опасный мрак,

Раз обернется и потом

Спешит, ускорив шаг,

Назад не глядя, чтоб не знать,

Далек иль близок враг.

И вот бесшумный, легкий бриз

Меня овеял вдруг,

Не зыбля, не волнуя гладь,

Дремавшую вокруг.

Он в волосах моих играл

И щеки освежал.

Как майский ветер, был он тих,

И страх мой исчезал.

Так быстр и легок, плыл корабль,

Покой и мир храня.

Так быстр и легок, веял бриз,

Касаясь лишь меня.

Я сплю? Иль это наш маяк?

И церковь под холмом?

Я вновь на родине моей,

Я узнаю свой дом.

Я, потрясенный, зарыдал!

Но в гавань мы вошли…

Всевышний, разбуди меня

Иль сон навек продли!

Весь берет в лунный свет одет,

И так вода ясна!

И только тени здесь и там

Раскинула Луна.

А холм и церковь так светлы

В сияющей ночи.

И спящий флюгер серебрят

Небесные лучи.

От света бел, песок блестел,

И вдруг — о дивный миг! —

В багряных ризах сонм теней

Из белизны возник.

Невдалеке от корабля —

Багряный сонм теней.

Тут я на палубу взглянул —

О Господи, на ней

Лежали трупы, но клянусь,

клянусь крестом твоим:

Стоял над каждым в головах

Небесный серафим.

И каждый серафим рукой

Махнул безмолвно мне,

И был чудесен их привет,

Их несказанный, странный свет,

Как путь к родной стране.

Да, каждый мне рукой махал

И звал меня без слов.

Как музыка, в моей душе

Звучал безмолвный зов.

И я услышал разговор,

Услышал плеск весла

И, обернувшись, увидал:

За нами лодка шла.

Рыбак с сынишкой в ней сидел.

О, доброта Творца! —

Такую радость не убьет

Проклятье мертвеца!

И третий был

Отшельник там,

Сердец заблудших друг.

Он в славословиях

Творцу Проводит свой досуг.

Он смоет Альбатроса кровь

С моих преступных рук.

Отшельник тот в лесу живет

На берегу морском.

Он славит Божью благодать,

И он не прочь потолковать

С заезжим моряком.

Он трижды молится на дню,

Он трав язык постиг,

И для него замшелый пень

— Роскошный пуховик.

Челн приближался, и

Рыбак Сказал:

"Но где ж огни?

Их столько было, как маяк,

Горели здесь они".

"Ты прав, —

Отшельник отвечал,

И видят небеса:

Не отзывается никто

На наши голоса.

Но как истрепан весь корабль,

Истлели паруса, —

Как листья мертвые в лесу,

Что вдоль ручья лежат,

Когда побеги снег накрыл,

И филины кричат,

И в мерзлой чаще воет волк

И жрет своих волчат".

"Вот страх-то! — бормотал Рыбак.

Господь, не погуби!"

"Греби!" — Отшельник приказал

И повторил "Греби!"

Челнок подплыл, но я не мог

Ни говорить, ни встать.

Челнок подплыл.

И вдруг воды

Заволновалась гладь.

В пучине грянул гром, вода

Взметнулась в вышину,

Потом разверзлась, и корабль

Свинцом пошел ко дну.

Остолбенев, когда удар

Сотряс гранит земной,

Я, словно семидневный труп,

Был унесен волной.

Но вдруг почувствовал сквозь мрак,

Что я в челне, и мой Рыбак

Склонился надо мной.

Еще бурлил водоворот,

И челн крутился в нем.

Но стихло все.

Лишь от холма

Катился эхом гром.

Я рот раскрыл —

Рыбак упал,

На труп похожий сам.

Отшельник, сидя, где сидел,

Молился небесам.

Я взял весло, но тут малыш

От страха одурел.

Вращал глазами, хохотал

И бледен был как мел.

И вдруг он завопил:

"Го-го! На весла дьявол сел!"

И я на родине опять,

Я по земле могу ступать,

Я вновь войду в свой дом!

Отшельник, выйдя из челна,

Стал на ноги с трудом.

"Внемли, внемли, святой отец!"