Поэтесса - страница 8

Во всем.

В том числе и в том, что проповедовал непротивление злу.

Ведь непротивление злу – это прежде всего неосуждение зла…

…Бородатый граф довольно ехидно перемигивается с другим классиком, тоже, впрочем, бородатым.

Они у меня на стене рядом, и перемигиваться им легко.

Впрочем, с человеком, сказавшим, что красота спасет мир, перемигиваться легко даже неклассику.

Особенно если вспомнить Елену Прекрасную, безусловно, «спасшую» троянский мир своей красотой.

Вот только при этом хотелось бы узнать мнение Приама по этому поводу.

Слишком простое спасение придумал этот классик для мира.

Так и хочется решить – вот понастроим красивых домов, понапишем красивых картин, понаговорим красивых слов – и мир уже почитай спасся.

Жаль только, что все это – ерунда.

Я думаю, что красота – лишь некая компенсация миру за то, что мир ворует у себя своей жестокостью, черствостью, жадностью.

Глупостью, наконец.

А с другой стороны, красота – это жертва, которую мир принимает от людей в свое оправдание.

В оправдание своей обыденности.

А чего стоит его, любимая попами фраза: «Если Бога нет – то выходит, что все можно…»

По-моему, как раз наоборот – если есть у кого выпросить прощение, то можно все.

Совершил любую пакость, покаялся, вымолил отпущение грехов.

И порядок.

Можно уже и не мучиться.

Вот если не у кого выпрашивать прощение, если остаешься со своими поступками один на один, если совершаешь что-то такое, что сам себе простить не можешь – то причем здесь: есть Бог или нет?..

…В определенном смысле классикам было очень легко: легко бороться за истину, когда не знаешь с кем и где борешься.

Когда борешься как бы, вообще.

Я не против классики.

Я против глупости.

Особенно – классической.

Появление подобных мыслей в моей голове временами напоминает приезд крупного столичного чиновника в провинциальный город.

Суета.

Все двигается и при этом остается на месте.

И никому не понятно – зачем это нужно и к чему может привести.

Впрочем, спорить с покойными не только глупо, но и нечестно – они ведь ответить не могут.

В этом есть что-то от удовольствия, которое получали судьи – члены революционных троек эпохи «отца народов», когда допрашивали своих соратников, попадавших к ним в лапы – возразить оппоненты все равно не могли.

Всерьез я к своим мыслям о классиках не отношусь, хотя иногда отношусь всерьез к мыслям.

Во всяком случае, никогда этих мыслей не афиширую.

И не потому, что это может быть принято за зависть – завидовать классику, по-моему, все равно что завидовать памятнику.

Впрочем, я понимаю, что каждый из нас является не только ставленником, но и заложником своего времени.

Вот только истина ничьим заложником не является…

…Для того чтобы проверить свое отношение к памяти классиков на других людях, я однажды, еще в те времена, когда поэтесса была для меня просто президентом клуба современного искусства, спросил ее:

– Ты любишь Пушкина?

– Да.

Ничего глупее ты спросить не мог.

– Почему?

– Потому что у тех, кто не любит Пушкина, просто проблемы со вкусом.

– А ты завидуешь Пушкину?

– Чему завидовать? – удивилась Лариса. – Тому, что какой-то австрийский гомик всадил ему пулю в живот?

Она ответила, ни секунды не раздумывая, и мне ничего не оставалось, как вздохнуть:

– Гомик был французом…

…Своими мыслями о классиках я как-то поделился с друзьями, не прямо, конечно, а наведя на свои мысли легкий макияж.

И с тех пор зарекся это делать, потому что ничего разумного из этой затеи не вышло.

Художник Андрей Каверин – он молодой, и пока любая новая тема это его тема – ответил мне: «Классика не в том, чтобы объяснить мир каждому человеку в отдельности.

И классики не для того, чтобы сказать что-то самое главное – самого главного они сказать не могут, потому что мир классики – это обобщение.

Для классиков – мир – это низведение главного до уровня школьной программы.

Не так, чтобы кто-то понял мир в меру своего развития, а так, чтобы поняли все и поровну.

По большому счету классика – это разновидность ширпотреба.

Именно поэтому по рецептам классиков мир и не может быть построен».

Художник Григорий Керчин сказал что-то о том, что классики создают в мире систему координат, и даже их ошибки представляют интерес потому, что их ошибки – классические.