Поэты «Искры». Том 2 - страница 11
Даже Буслаева — личность ученую
Не пощадит.
Жрец журналистики пляской скандальною
Назвал ту пляску с тех пор,
И похоронную песнь погребальную
Пел хроникер.
Пел он протяжно, — жрецы ж, сняв сандалии,
Древних молили богов,
Чтоб не смущал этот свист вакханалии
Старческих снов.
1861
173. КУМУШКИ
«Эх! не плачь, кума!
Значит — дело земское!..»
— «Знаю и сама,
Да ведь сердце женское.
Врозь с ним — нет житья…»
— «Не вернешь Кондратьева,
Вышла, вишь, статья
Гнать, и гнать, и гнать его.
Знай! везде бедняк
(В умных книгах значится)
До могилы так
Всё с бедой маячится.
Мать на свет родит —
Нечем воспитать его,
И судьба спешит
Гнать, и гнать, и гнать его.
Бедняки снесут —
Сладко ли, не сладко ли —
Всё: по шее ль бьют,
Лупят под лопатку ли.
Сирому — сна нет,
Давит зло, как тать, его,
И один ответ —
Гнать, и гнать, и гнать его.
Раз уйдет от зла —
Словно жизнь и ладится,
Глядь — из-за угла
Снова горе крадется.
Так не плачь, кума!
Позабудь Кондратьева:
Нужно из ума
Гнать, и гнать, и гнать его».
1861
174. ОТКРЫТИЕ
Все люди — скоты.
Бланк
Не гордись, о смертный,
Быстротой развитья:
Господином Бланком
Сделано открытье.
Брось труды науки,
Ей ни в чем не веря:
Мир — стадообразный,
Люди — хуже зверя.
Всё встречай на свете
С чувством беззаботным:
Господином Бланком
Ты сравнен с животным.
Лишь один вопрос есть
В следующем роде:
Так к какой же Бланка
Отнести породе?
1861
175. 1-е ЯНВАРЯ
Нового года лишь вспыхнет денница,
С раннего часа проснется столица.
В праздничный день никого не смутит,
Стонет ли ветер иль вьюга крутит,
Хлещет ли снегом в лицо непогода —
Всюду на улицах волны народа;
Мчатся кареты то взад, то вперед,
Смело шагает везде пешеход,
Словно с плеча его спала забота,
Словно свершилось великое что-то,
Словно сегодня — не то, что вчера…
Город проснулся и ожил с утра.
Хмурые лица — свежей и пригожей:
Барин в медведях, в тулупе прохожий,
Женщин головки в замерзшем окне…
Только невесело что-то всё мне…
Право, не знаю — от зависти, что ли,—
Только смотреть не могу я без боли
И без досады на праздный народ:
Что же вас тешит? что жизнь вам дает?
Что веселитесь, беснуетесь что вы?
Дай-ка взгляну я на ваши обновы
И, замешавшись в толпе без труда,
Ближе на вас погляжу, господа!
Вот вы скользите по гладкой панели:
Сколько ж обновок на вас, в самом деле!..
Золотом шитый швейцар у дверей,
Яркие канты потертых ливрей,
Кружева модниц, рубины булавок,—
Вот и герои Милютиных лавок,
Баловни счастья и щедрой судьбы…
Как металлически светят их лбы!
В лицах читаешь всю важность их целей:
«Устриц бы свежих, да свежих камелий!..»
Блеском нарядов смущается глаз —
Бархат, и соболь, и мягкий атлас,
Только ходи да записывай цены…
Моды столичной гуляют манкены,
И усмиряет капризный мой сплин
Выставка женщин, детей и мужчин.
Долго портные, модистки, торговки
Шили им к празднику эти обновки;
Жаль, что не шьют они новых идей —
Вот бы примерить на этих людей,
В мысли здоровой дать лучшую моду —
Как бы пристало-то к новому году!
Право, пристало бы… но, говорят:
Нам не к лицу незнакомый наряд…
Дальше смотрю я… фельдъегерь несется,
В ветхой шинельке чиновник плетется,
Тащит под мышкой старуха салоп,
Ванька, качаясь, заехал в сугроб,
И пред толпой разодетой, богатой
Тянет шарманка мотив «Травиаты»,
Плачет в сказанье каких-то потерь…
Вот и питейного здания дверь.
Дровни подъехали, словно украдкой,
Пар от мороза стоит над лошадкой,
Входит в питейный, с оглядкой, бедняк,
Чтоб, заложив свой последний армяк,
Выпить под праздник, забыться немного:
Завтра опять трудовая дорога,
Серые будни и ночи без сна.
Как не хватить зелено́ва вина!..
Тут, одержим публицистики бесом,
Думал смутить бедняка я прогрессом,
Думал блестящий прочесть монолог:
«Пьянство-де страшный, великий порок,
Нового дела приспела минута…»
Но посмотрел — и замолк почему-то
И, как пристыженный школьник иной,
С новой досадой побрел я домой.
<1862>
176. ОТЦЫ ИЛИ ДЕТИ?
ПАРАЛЛЕЛЬ
Уж много лет без утомленья
Ведут войну два поколенья,
Кровавую войну;
И в наши дни в любой газете
Вступают в бой «Отцы» и «Дети»,
Разят друг друга те и эти,
Как прежде, в старину.