Поезд идет на восток - страница 3

Когда мы немного разговорились, выяснилось, что мои попутчицы – китайские интеллигенты: мать – врач, дочь – учительница. Живут в Чэнду (столица провинции Сычуань. – А.Ш.), а в Москве были в гостях. Там работают два сына и младшая дочь этой женщины. Они врачи традиционной китайской медицины, занимаются иглоукалыванием и работают в одной из московских платных клиник. Судя по рассказам этих женщин, их родные в Москве работой и жизнью довольны, коллеги их ценят, зарплата хорошая. Женщин хорошо принимали в семьях родственников, но они с удовольствием также вспоминали и о встречах с гостеприимными и веселыми русскими людьми, друзьями или соседями их родственников. Негативных оценок, видимо, в силу своего воспитания женщины не давали.

Когда проехали Ярославль, уже в районе Кирова (в то время компания по переименованию городов еще не набрала оборотов) наш поезд слегка осыпало снежком. Заканчивалась проверка билетов и паспортов, во время которой проводники установили, что у одной из моих соседок по имени Гань Дэмин сегодня день рождения. Они попросили меня передать, что они поздравляют свою пассажирку и желают ей счастливого пути. Я немного не понял, почему виновница торжества удивилась факту своего дня рождения больше, чем самому поздравлению. И только потом я вспомнил, что в Китае до сих пор пользуются лунным календарем, и поэтому большинство дней рождения, особенно пожилые люди, отмечают по лунному календарю, а в документе, естественно, была дата рождения по официальному солнечному. Оказалось, что я в качестве сувениров весьма кстати прихватил с собой украинские узорчатые платки, один из которых тут же нашел себе применение. Подарок был принят очень благосклонно, и мое предложение отпраздновать это событие также было поддержано, тем более что время приближалось к ужину.

С этого ужина как-то сразу повелось, что есть мы стали вместе, а китаянки как бы взяли надо мной шефство. Соседки активно угощали меня своими дорожными припасами: едва ли не целая сумка с пакетами китайской лапши быстрого приготовления (в то время это было что-то экзотическое), жареные куры, сухое мясо, яйца, сваренные в чайном листе, соленые овощи и фрукты, большая часть которых была явно заготовлена еще в Китае. От предложенных мной продуктов, тоже предусмотрительно прихваченных с собой, они почему-то деликатно отказывались.

После нескольких приемов «блюд» сычуаньской кухни с большим обилием перца в горле запершило, что обеспокоило моих покровительниц. На ночь они заставили меня выпить какое-то китайское же лекарство. Зная о том, что рядом врач, я отказываться не стал, и на следующее утро боли прошли, синева под глазами, появившаяся из-за предотъездных хлопот, пропала.

В Кирове у вагона возник стихийный базарчик: китайцы старались избавиться от русских денег, покупая разные поделки, большей частью блестящие детские игрушки. Местные жители, по-видимому, уже освоили этот бизнес на международной трассе.

В Пермь приехали в 20.30 по московскому времени. И хотя здесь была уже глубокая ночь, поезд местные жители также встречали с маслом, молоком, жареными курами, колбасой, хлебом и яйцами. И так продолжалось на протяжении всей дороги по матушке России, как будто вся страна поднялась и пыталась в торговле обрести свое счастье. Наиболее предприимчивые даже проезжали в поезде одну-две остановки, чтобы иметь возможность спокойно без суеты делать свой маленький бизнес. Отлично прошла посуда и разные кухонные принадлежности из нержавейки. Как объяснили соседки, в Китае ценится советская сталь. Вскоре я действительно убедился, что китайская сталь в большинстве случаев ни к черту не годится. Механические часы китайцы брали охотно, но торговались. А вот подзорная труба осталась невостребованной, хотя бытовало расхожее мнение, что на оптику в Китае есть спрос.

Вдоль дороги картина была однообразная – смешанные леса, уже слегка припорошенные снегом. Снег за окном лениво сыпался мелкой крошкой, было холодно, темно и серо. После суеты этих стихийных базарчиков сама собой подкрадывалась мысль: «Неужели Россия, как в начале века, во время очередного раздрая опять во мгле?..» Книгу с таким названием «Россия во мгле» когда-то в начале века написал американский писатель Герберт Уэльс.