Поезда не умирают - страница 5
Видел, да. И убийцу видел, конечно. Хорошо, попробую рассказать… Как у вас мозги пахнут, капитан!.. А? Да ничего я.
Иду, значит, я по перрону… Вышел землицы собрать. У меня, знаете ли, хобби такое редкое — я землю собираю из разных мест, где побывал. С кладбищ, откуда же. Я вам из моей коллекции о любом месте расскажу, определю по запаху землицы, сколько лет кладбищу, сколько людей оно через себя пропустило, когда свеженького хоронили. Ха–ха, да, забавное хобби такое, говорю же вам.
Ну вот, иду по перрону, а навстречу мне — женщина из нашего вагона. Идёт с пакетиком ягоды в руках, губы от черешни алые, будто в крови. Идёт себе, и я иду.
Тут раздаётся вдруг дикий крик. Из тепловоза выпрыгивает машинист и — к ней, к женщине этой. Хватает её за горло, бросает на землю и начинает бить её головой об рельсы и кричать «Ты проснулась! Тварь! Зачем ты проснулась?!»
Долго он так её колошматил. У дамы скоро от головы одна причёска только и осталась в руках у него, у машиниста, а остальное всё — в кашу.
Тут откуда–то ваши сотрудники взялись. Один из них — ни слова, ни пол–слова — пистолет достал и — пух! В машиниста. Навылет. Кровища хлестанула так, что у вагона окна забрызгало. Много было крови. Половина поезда сбежалась, кто с чем: со стаканами, с тарелками, банками, ножами. Я когда обратно с кладбища шёл, дамы уже и след простыл (правда, причёска так и осталась на шпалах), а от машиниста ещё нога оставалась, так её два бомжа распиливали. У них ещё пила была тупая, видать, так они всё ругались–матерились. Бомжи… Уничтожать надо эту нечисть, стирать с лица девы России как ненужный макияж!
Нет, лично я пострадавшую не знал и раньше никогда не видел и ничего о ней мне неизвестно.
Вот, капитан, смотрите, у меня тут, в платочке, землица… Чувствуете какой запах? Да не бледнейте вы, капитан.
Седьмой свидетель
Я ничего не знаю, я спал, поэтому спрашивать меня бесполезно…
А я вам говорю, что ничего не знаю…
А я вам ещё раз повторяю, что… Да спрашивайте на здоровье, только не требуйте, чтобы я сказал вам то, чего не знаю.
А я ничего не знаю. Да, вообще…
Нет, этого я не знаю…
И этого я не знаю тоже…
Ну и что, что я машинист поезда. Что ж теперь, я не имею права спать и ничего не знать?
Чернореченск этот город называется.
Не знаю, откуда он взялся — построили, наверное. Их, городов–то, по Руси знаете сколько расшмётано, я характерные особенности каждого города знать не могу. Откуда мне знать, когда его построили. Послушайте, майор, вы уже спросите что–нибудь, на что я ответить могу.
Нет, никакого убийства я не видел. Если только во сне.
Слушайте, а сон–то мой вам на что сподобился?.. А-а, вещдок… Ну, тогда — да, видел убийства. Но — во сне, учтите.
Да нечего там особо рассказывать, да и помню я плохо — обрывки одни.
В общем, там много чего было… Сначала зарезали мужика какого–то. Потом баба застрелила мужика, который зарезал того, первого. Потом мужик какой–то, с топором явился и давай махать… Берсеркер прям. Потом ещё пацан такой страшный кого–то загрыз… А? Какие записи? Ничего я не слышал, не знаю. Про сговор мне вешать не надо, майор, не было никакого сговора. Я тебе говорю: сон мне снился. Да ладно, не надо меня на понт брать, я ж не мальчик, я свои права знаю.
Чего?… Да, были бомжи. Пилили ногу, а ты откуда знаешь, майор?
Это который землю с кладбища тащил? Да, был такой. Он бабу одну об рельсы убил.
Странно…
А про поезд знаешь? Нет? Ну, хоть это хорошо, а то я уж думал, ты весь мой сон видел вместе со мной.
Поезд–то?.. Да ничего. Задушил просто. Кого, кого — всех. Весь город Чернореченск. Обвился вокруг него и задушил. Он же у меня — змий вековечный.
Из материалов дела
Лист № 19. Рапорт сотрудника ОВД
Докладываю, что‑28.06.2013 года я, полицейский ВППСП при ЛОВДТ г. Рябынь, сержант полиции Ремезов В. С. совместно со ст. сержантом Гордиенко А. Н. нёс службу по ООП на территории станции Рябынь Пассажирская.
В 09:44, получив от дежурного по ЛОВДТ ориентировку о прибытии поезда № 3902 Москва—Бородичи, мы проследовали к посадочной платформе для обеспечения общественного порядка при посадке–высадке пассажиров.