Поездка в Лондон - страница 5

Они терялись в догадках, что побудило адмирала торговаться. Разве свобода не стоит того, чтобы отдать половину этого сокровища? А что у них теперь? Ровно ничего! Только благодаря слепой гордости адмирала они остались сидеть в своих позорных тюрьмах.

Если в этой ночи им не удастся освободиться, потом трудно представится еще такой удобный случай.

Офицеры были настолько возбуждены, что стали заявлять адмиралу свои претензии и упреки за их дальнейшие мучения.

Его личное раскаяние в действиях своих и эти упреки всех офицеров, наконец, имели следствием того что адмирал решился позвать изменника назад.

Однако он должен был удержаться от громкого крика, чтобы не разбудить спящих и не навлечь подозрение. Но как он ни старался просьбой и мольбой побудить контрабандиста снова явиться, последний или не слыхал, или притворился не слышащим.

Не удивительно, что после этого пленники упали духом и еще пуще прежнего предались отчаянию. Впрочем, Билль предвидел последующее и вошел в роль торговца, кажущегося равнодушным к скупому покупателю, дабы более заинтересовать его.

Билль знал, что чем более он теперь будет медлить, тем более они потом будут податливее. Пусть убедятся, что больше не откуда ждать помощи.

Время это Билль также не упустил без пользы. Он прокрадывался в лабораторию магистра Вигбольда, чтобы достать яд. Он решил отравить Штертебекера и верную собаку, которую ужасно ненавидел.

Плутона трусливый изменник хотел отравить куском мяса, а Штертебекера посредством несколько капель яда в его серебряный кубок. Выпьет из этого кубка виталийский король, то он умрет.

Магистр настолько доверял виталийским братьям, что свою лабораторию всегда оставлял незапертой. Он знал, что никому из них не взбредет на ум ворваться в его святилище с целью что-либо украсть. Конечно, он не рассчитывал на этого изменника, так доверчиво принятого Штертебекером в ряды виталийцев.

Таким образом Билль легко пробрался в лабораторию и также легко нашел необходимый предмет. Из целой коллекции ядов он выбрал один, который неопытному казался бы простой водой. Но ярлык, наклеенный на этом флакончике, показывал, что это один из наиболее острых ядов, одна капелька которого достаточна, чтобы убить человека.

Глаза изменника заблестели демоническим огнем, когда он прятал находку в карман. Он прокрался в буфетную Штертебекера, где находился обыкновенно серебряный кубок и влил туда несколько капель яда.

После этого он заботливо спрятал флакончик, направился на свой пост, не обращая внимания на пленных англичан.

Но лорд Хурхиль, не видевший в мраке, окрикнул его:

— Билль, это вы?

— Это я, — ответил он сердито, и на лице его показалась дьявольская улыбка.

— Слушайте меня, Билль. Я обдумывал ваше предложение, — с трудом говорил адмирал, и не трудно было догадаться, как тяжело ему вступить в сделку с презираемым им изменником. — Я сговорился с моими офицерами, и мы согласны на ваши условия.

— Вы дадите мне половину того, что даст вам мое освобождение?

— Да!

— И остальные господа офицеры также согласны на это?

— Да! — раздалось со всех сторон.

— Ладно, тогда я вас освобожу.

— Когда?

— Сейчас.

— А Штертебекер?

— Это предоставьте лично мне.

— Он не станет нам дорогу?

— Нет, за это я ручаюсь.

— Какими средствами?

— Это мое дело. Будьте тихи. Я пойду за инструментами.

Билль исчез. Сатанинская улыбка появилась на его плутовском лице. Английских офицеров сделал он покорными, и они делали все, что он хотел. О, какое богатство предстоит ему! Английские матросы будут смотреть на него, как на спасителя, а Штертебекер с ближайшим завтраком уснет навсегда.

А какие перспективы в будущем! Он человек с положением! Никто не сравняется с ним в богатстве и почести. Это было для него уже совершившейся действительностью. О том, что его план может рушиться, ему и на ум не пришло.

Вскоре он открыл люк, ведший к тюрьме английских матросов. Воздух в этом подвале был ужасно испорченный, так как в тесном помещении было втиснуто свыше 100 человек.

Эти добрые люди чуть было не выдали все своими криками благодарности освободителю. С трудом удалось Биллю их успокоить.