Поездка за город. Том 1

Посмотри на небо:

Дождик все сильней,

Замочило разом

Взрослых и детей.

Посмотри на небо:

Солнца больше нет,

Птички все умолкли,

Спит и человек.

Ангелы устало

Все уходят спать,

И приходит время

Демонам гулять.

Спи скорей глупышка,

Быстренько в кровать,

Демоны неспящих

Будут забирать.

Константин Салазар

"Народные песни и предания народов Восточной Европы", (изд. 2027 года).

Не одобрено Службой гражданской безопасности Города-23, изъято из печати и архивов.

Все копии переданы в Шестой отдел Службы внешнего контроля в соответствии с запросом № 318-Красный-Срочный.

Лунный свет осторожно заглядывал в окно. Он нерешительно касался подоконника, подтягивался на краю покрытого цветастой клеенкой стола, подсвечивал бледно-красное соевое вино в бокалах. Свет крался дальше, перебирался через раскиданные в беспорядке карандаши, заглядывал в раскрытые блокноты и тетради, увязал в складках пакетов с пищевыми пайками.

Накрыв весь стол, он словно замер в нерешительности — то ли от осознания своей бестактности, то ли просто, чтобы набраться сил. Прошло несколько минут, прежде чем свет резво капнул молочной белизной на пол, забрался на кровать, лизнул торчащую из-под одеяла темную ступню. Нога напряглась, дернулась, словно стараясь что-то отпихнуть, замерла в беспокойном блаженстве.

Из-под одеяла вынырнуло увенчанное соломенным беспорядком бледное лицо. Следуя сверху вниз, оно прошлось языком и губами по дрожащей щиколотке, спустилось к пятке, занялось пальчиками. Из-под одеяла раздался задорный смешок, а бледное лицо вдруг напряглось, оторвалось от покрытых педикюром ногтей, расплылось в пароксизме наслаждения.

— Ах ты зараза, — засмеялась девушка, вскакивая на колени и разворачиваясь.

Одеяло голубым привидением соскочило с кровати и метнулось на пол, обнажив обеих подруг.

— Ну держись, — хищно усмехнулась блондинка, устремляясь вперед.

Вторая девушка, с темной, словно какао, кожей, с готовностью ответила — попыталась вскочить, развернуться. Они столкнулись, повалились, осыпая друг друга мимолетными и, казалось бы, ничего не значащими поцелуями. Но в этих поцелуях скрывалось многое — страсть, игра, лесть, интрига. Они менялись ролями, узнавали друг друга — сидя, лежа, стоя. Хохотали, болтали, тяжело дышали, стонали и снова хохотали. Обычно тихо, но не сегодня.

— Атти, — темнокожая тяжело дышала, бусинки пота застыли на ее ресницах. — Может нам…

Блондинка жадно поцеловала ее в губы, придушив продолжение фразы.

— Не волнуйся.

— Почему? Стенки тонкие, сосед может услышать.

— Ничего он не может услышать. Мэтт на дежурстве.

— Уверена?

Блондинка была уверена. Она рассмеялась, стрельнула лукавым глазом. Приблизилась и потратила несколько минут на то, чтобы передать свою уверенность подруге. Постаралась сделать так, чтобы их обеих ничего не заботило, словно ничего в этом мире больше и не было. Только они, смятая постель и робкий лунный свет.

Все закончилось только тогда, когда ушел огонь. А тот горел до последнего, измотав обеих. Воздух, казалось, до сих пор шел легкой рябью, в голове гулял шелест крови, а пальцы ног и рук рефлекторно сжимались и разжимались, словно требуя продолжения.

Но сперва стоило отдохнуть.

Они лежали рядом, поглаживая, щекоча друг друга. Это был ритуал. А в глазах их отражались улыбки.

Вместе с оживающими чувствами, возвращалась и способность соображать. Они вдруг услышали, что несмотря на ранний час, мир вокруг них вовсе не безмолвен. За окном слышался вялый рокот боевого вертолета, а в стену кто-то дубасил кулаком.

— Астрид, чёрт побери! — орал мужской голос. — Какого хрена у тебя там творится? Ты что, совсем обалдела?!

— Ты же говорила… — сделала круглые глаза темнокожая.

Блондинка скорчила удивленное лицо, пародируя подругу, и отвернулась. Она уже поняла, насколько ошиблась с графиком дежурств живущих на этаже сотрудников.

— Астрид!

— Чего тебе?! — неожиданно для самой себя ответила девушка.

— Харе орать! — заорал во весь голос невидимый, но явно разъяренный мужчина.

— За собой следи, Мэттью!

Блондинка нахохлилась, потянулась за одеялом, но темнокожая ее остановила, притянула к себе. Словно играя, они вдруг затаились в неудобных позах, прислушиваясь к звукам за стеной. Несколько минут подруги не шевелились, сдерживая смех, пока снова не повалились на простыни.