Поэзия США - страница 29
Обеденный свершая ритуал».
Да! это имя, мой прекрасный друг,
Для слуха янки — гордый ясный звук.
Но нёбо с сердцем чистые мои
Всё ж боле ценят качества твои.
О! Есть хулители, и клевету
Они возводят, мол, ты — корм скоту.
Двусмысленная шуточка — бог с ней! —
Мол, человеки вроде бы свиней.
Паскудно слово мне ль не презирать? —
С животным благ не стыдно разделять;
Вот молоком корова для питья
Доится мне — теленок разве я?
И выше ль гений взбалмошных свиней,
Ядущих пудинг, мудрости моей,
Коль стих мой в похвалу щедрот твоих
Куда складней похрюкиванья их?
За песнь не жду награды от тебя,
В тебе ведь восхваляю и себя;
Тебя любил отец, и пользы для
Он кукурузой засевал поля,
И, здоровущий от щедрот твоих,
Он граждан породил десятерых —
Рожден и я был под твоей звездой,
Костяк зерном индейским крепок мой.
Прелестны зерна, всяко вы сладки!
Вари вас, жарь, туши или пеки —
Любое блюдо сладостным почту,
Но Скорый Пудинг все же предпочту.
С тобой бороться succotash готов,
Смесь недоспелых зерен и бобов.
И хоть он маслом желтым умащен,
И хоть округ него лежит бекон,
И хоть сие прославлено молвой,
Мне лучше миска, полная тобой.
Лепешку кукурузну я снедал
В Виргинии. Маисову — едал.
Вкусны и та и та — в обеих сих
Похоже вещество и слава их;
А в Новой Англии в последню класть
Привыкли тыкву — этак часть на часть,
Что вкусу лучше, добавляя сласть.
Но ставьте предо мною горячи
Хоть круглы клецки прямо из печи,
Хоть «в торбе» пудинг, чью палящу грудь,
Обильну жиром, янки любят — жуть!
Шарлотку, где, под корочкой светя,
Спит яблоко, как в матери дитя,
Хлеб желтый, чье лицо точь-в-точь янтарь,
Всю снедь индейску, что едали встарь, —
Бог с ним со всем. Мне Пудинг — фаворит.
И ложка лишь к нему моя летит.
ПЕСНЬ II
Мешать еду и хитры смеси есть —
Желудок убивать и сердце гнесть,
В гражданских доблестях ослабить люд,
Обжорой стать, а равно тем, что жрут.
Поварни Муза сочинила свод,
Чтобы с кухарок лил ручьями пот,
Чтоб дети не резвились там и тут —
Дивя друзей рицины тем, что мрут.
Не так у янки: стол богатый здесь
Простыми блюдами уставлен весь,
Сбирает домочадцев он и чад,
Его обильности хозяин рад;
Тут — голод честен, аппетит — велик,
Тут на здоровье всё съедают вмиг.
Пока в подойник льется молоко,
Мать от котла с едой недалеко,
Мешалкой надо шевелить в котле,
Расставить полны миски на столе,
Остынет — домочадцев накормить.
Тех — в школу, тех — работать проводить.
Но есть законы и простейших блюд —
Природа изощрилася и тут.
Хоть скор наш Пудинг, а капризен все ж —
Бывает плох, изряден и хорош.
Здесь нужен опыт, как во всем всегда,
Умения толика и труда.
Кто хочет разузнать про то — сиречь
Взрастить дитя и взрослого сберечь,
И добродетель охранить, пока
Еда вздымает жаркие бока,
Урок усвойте — Музы глас моей —
И, ложки опустив, внемлите ей:
Желаешь быть здоров и бодр всегда? —
Любя еду, не избегай труда.
Сперва под солнцем в поле помолись,
Мол, мать-земля, взрасти нам впрок маис;
Для тех, кто за землей привык ходить,
В ее привычках милости родить.
И вот послушливый и добрый вол
Долг отдает тебе за зимний стол;
За ним по свежей борозде иди,
Зерно златое в ровный ряд клади;
Когда ж оно, набухнув, прорастет
И всходом изумрудным в рост пойдет,
Тогда питомцу обеспечь призор
От червяка и от ворон-обжор.
Насыпь золы по горсти у стеблей —
Пройдут дожди, и червь сползет с полей;
Пернатый ж вор ударится в побег,
Соломенный лишь сделан человек,
Как тот, что школяры выносят для
Сожженья папы, казни короля.
В сезон же каждый кукурузный ряд
Ты пропаши и промотыжь трикрат.
Двойной ведет мотыга пользе счет —
Мотыжит летом, а зимой — печет.
Холодный дождь листу б мешал расти,
Когда б до Рака солнцу не дойти;
Но вот — дошло, и жгуч свирепый луч,
Разросся корень, сок бежит, текуч,
И ордера коринфского столпом
Воздвигся стебель, обрастя листом.
Пошли побеги пышны по межам,
Сплетался, взбегая по холмам, —
Тут им не помогай — твой кончен труд.
Пускай под солнцем сами впредь растут;
Препоручив его лучам призор,
По осени возьмешь великий сбор.
Теперь листва крепка и в высоте
Штандартом шевелится на шесте,