Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений - страница 3
Нуклеарные игрушки
Захотелось нам иметь.
Крокодилам, попугаям
Не понять нас. Бровь дугой.
Мы ведь только попугаем
Для острастки раз-другой…
Но теперь у всех, как бремя,
Та же сила, тот же страх.
И ползет зловеще время
На бессмысленных часах.
Ни любовное свиданье,
Ни работа, ни коньяк
В этом жутком ожиданьи
Не помогут нам никак.
И для всех, по меньшей мере,
Жить бы легче в стороне.
Может, лучше на Венере
Или, скажем, на Луне.
Кружится, как в легком вальсе,
Сонм бесчисленных планет.
Есть ли всё же жизнь на Марсе?
Очевидно, тоже нет…
САМОЕД
Поэт не понарошке,
Хоть без высоких прав,
Он шел своей дорожкой,
Имел особый нрав.
Но пересохла глотка.
Откуда что взялось?..
Стихи горьки, как водка,
А вот попробуй — брось.
Как в зеркало въедаясь,
Кусал себя навзрыд…
Душа совсем седая,
И все-таки болит.
Без воплей, не по-волчьи,
К луне не пяля пасть,
Сжав крепко зубы, молча
Решился он пропасть.
Захлопнулась калитка.
Осмелился, посмел.
Как шоколада плитку,
Сломал себя и съел.
У САМОВАРА
Надежд сомнителен приют.
«Надежды юношей питают,
Отраду старцам подают»,
Но все же постепенно тают.
И, наконец, на склоне дней
Вдруг понимает человече
Тщету надежд, тщету идей…
«Иных уж нет, а те далече»,
В очках и при карандаше,
Пред выкипевшим самоваром,
Он размышляет о душе,
О временах, прошедших даром:
Подобно самовару дух,
Быть может, так же выкипает?..
Ну что же, не ругайтесь вслух,
Ведь в жизни всякое бывает.
К РАСЧЕТУ
Опустел наш российский Парнас:
Нет Одарченки, нет Иванова
И Ахматовой нету у нас.
Хоть бы Сирина встретить живого.
Что ж, пожили, пора, не беда.
Вот пройдет лет пяток или годик –
И меня увезет навсегда
«Пароход, пароход, пароходик».
Потухают талантов огни,
Удивляешься, вылупив зенки:
Остаются на свете одни
Евтушенские и Вознесенки.
СОБА
Соба одна, соба без «ка».
Какая же она?
Поверхностна иль глубока
И в чем отражена?
Кой-кто умеет с нею пить,
Топя тоску в вине.
Тут он не прочь поговорить
С собой наедине.
Себя без толку не тревожь,
Доволен будь собой,
А если не доволен, что ж,
Соба дана судьбой.
Ведь торговать собой – позор,
Собой гордятся все.
Соба не вымысел, не вздор
Во всей ее красе.
Лишь с удивлением большим
И как бы с похвалой
Мы почему-то говорим:
Покончил он с собой.
ДОХОДЯГА
Эмфизема души
У меня от стихов.
Хоть пиши, не пиши —
Всё ж не будешь здоров.
Я лечиться готов
Социальной стряпней,
Низверженьем основ
И Вьетнамской войной.
Но вредны облака,
И нельзя ехать в глушь.
Невозможна пока
Ампутация душ.
Страшен ночи покров.
Плачет Муза в углу.
Мир без звуков и снов
Безнадежен и глух.
Вдохновенья порыв
Отгоняю я прочь.
Мне лишь атомный взрыв
Мог бы как-то помочь.
БЕСПЕЧНОСТЬ
Пароходик в море
Говорит: «Я плаваю»,
С ним поэт не спорит,
Гонится за славою.
Пароходик душат,
Топят волны мрачные;
А поэт на суше
Рвет оковы брачные.
Пароходик черти
Заберут без почестей.
Лишь поэт бессмертен
В гениальном творчестве.
Жребий слишком строг был,
Пароходик в тлении.
Он воскреснуть мог бы
Вновь, в стихотворении.
Но поэт беспечно
Запил на три годика
И ему, конечно,
Не до пароходика.
ПОГИБЕЛЬ
Всерьез повесился поэт,
Никчемный одиночка,
«Не говорит ни да, ни нет»,
Прошли его денечки.
Чтоб добровольно в петлю лезть,
Причин особых нету.
Не слишком, очевидно, здесь
Легко жилось поэту.
Раздумья черного туман
Его опутал вроде…
Опять же горе от ума,
Хоть при другой погоде.
Ему такое не с руки,
Крепыш был, не калека.
Ведь не иначе, как стишки
Сгубили человека.
ПАТРИОТЫ
Повело кота на крышу,
Я его стенанья слышу.
Рваны уши, хвост трубой,
Рвется кот в последний бой.
Горки Сивку укатали.
Для меня ли, для кота ли
Не житуха, а страда
В наши зрелые года.
У меня хоть целы уши,
Ободрали только душу.
Всё ж встаю во весь свой рост:
Дыбом шерсть, пружинит хвост.
Кот и я — не пацифисты,
Духом смелы, сердцем чисты.
Не теряем мы лица,
Будем биться до конца.
Чтоб, как в смертной лихорадке,
В роковой последней схватке,
Скаля судорожно пасть,
На родную крышу пасть.
ТЬМА
Тщеславие вотще,
Без крыл вотще паренье.
Как мошка на свече,
Сгорает вдохновенье.
Струится легкий чад
От фитиля к окошку,
А за окошком сад
И ночь… И снова мошка.
И снова тот же бред
Мою терзает лиру.
Потушим лучше свет:
Пусть ночь войдет в квартиру.
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Я вырвался из плена,
Как ветер на простор.