Погоня - страница 23
— Смешно!.. Вся эта погоня за каким-нибудь тихим интеллигентным болваном, а?
— Семья мне нужна. Прочная! — отрезает Светик.
Игорь Петрович вновь зевает:
— Ну допустим — а деньги тогда зачем?
— Как же без денег. Без денег ничего не получится — без денег я уже однажды пробовала.
Игорь Петрович заносит кратенькие характеристики спекулянтов в записную книжку. Удачливый спекулянт из комиссионки по прозвищу Шапокляк… Надо собирать по крохам, что поделаешь. Торгаш — человек, его человеческая конструкция куда заметнее, пожалуй, и зримее. На плаву!..
Игорь Петрович выходит на маленький балкон, разглядывает суетливых дневных прохожих. Когда-нибудь именно здесь во дворе поставят памятник или набьют на стену дурацкую мраморную доску: «Здесь познания ради он жил жизнью мелкого спекулянта». А памятничек будет хорош, думает Игорь Петрович, настраиваясь на иронический лад, а хорош будет памятничек! Мусорные бачки оттащат в сторону, и тощие деревца к тому времени подрастут. Здесь он будет стоять, скрестив руки. Непокрытая, конечно, голова. Гордый взгляд. Свободная осанка тела. Не полысеть бы, а все остальное сделают как надо.
Игорь Петрович идет на кухню, нет ничего приятнее в полном одиночестве самому себе сварить кофе.
Приходит Светик — весь день бегала по городу с высунутым языком. В погоне за иллюзией, бедняга, скоро высохнет.
— Напала на след? — спрашивает Игорь Петрович.
Светик молча начинает собираться.
— Эй, напала на след?
— Да. Уехала наша икона.
— Куда?
— Поищем, — мрачно отвечает Светик.
Игорь Петрович смеется:
— Брось, Светик, неужели ты всерьез думаешь ее найти?
— Запомни: Светик не думает — Светик делает дело.
Бедняга, сочувствует Игорь Петрович, умна вроде бы, а в сущности, так недалека. Далась ей эта Божья Матушка. Не найдет она ее ни сейчас, ни через год. Не судьба. Если не судьба — это сразу видно.
— Светик. Плюнь на икону. Я подыщу тебе тихого интеллигента без всякой гонки — тихого, и дохленького, и с портфелем. Я тебе его завтра же найду, а послезавтра в ЗАГС — годится?
Светик не отвечает.
— Светик.
— Кого ты можешь найти, болтун!
Светик одевается, она собрала свой маленький чемоданчик, она надевает плащ с капюшоном. Отбывает на долгие поиски. Бедняге придется где-то ночевать, где-то мыкаться, где-то бегать — Игоря Петровича вдруг охватывает острая жалость.
— Светик.
Он подходит. Он трогает пальцами ее пересыпающиеся на плечах светлые волосы.
— Светик…
— Чего тебе?
Он, едва касаясь, целует ее:
— Будь осторожна — ладно?
— Ладно.
— …Бабушка, будучи молодой вдовой, отказала графу Берсеневу наотрез: «Вы слишком грязны, мой дорогой, — слишком много шлялись». Тогда-то Берсенев и пустился в загул. Именно Берсенев пьянствовал в «Яре», когда там случился пожар. Берсенев был там с какой-то певичкой (ходили слухи, что с молодой Апраксиной, но это ложь), — пожар охватил все крыло здания. «Воды! Воды! Ради всех святых — воды!» — бегали в панике и вопили. Берсенев выглянул и тоже крикнул: «А в пятый номер дюжину пива», — и вернулся к своей подружке. Пиво принесли, потому что Берсенева побаивались. Пожар тушили до позднего вечера. Певичка спрашивала: «Что там происходит?» — «Пустяки, моя певунья. Им всегда кажется, что они горят».
— Н-да. О пожарах ты хорошо рассказываешь… Сколько ж лет твоей бабке — неужели и точно сто восемь? — спрашивает, почесывая лысеющую голову, Фин-Ляляев.
— Сто восемь.
«Однако зажилась старая ведьма», — думает Фин-Ляляев, но произносит только короткое и нейтральное:
— Н-да…
Бармен Гена злится и тасует карты. Он остался в дураках подряд три кона.
Старый Фин-Ляляев уходит. Он поднимается на этаж к канадцу — открывает дверь, просовывает голову. Канадец пьян. Ему нужна водка, а привезенные джинсы он уже продал. Он продал все, что мог. Кое-что продал прямо с себя. А как добыть еще водки?.. Он пьян и зол. Он видит лысеющую башку Фин-Ляляева и тяжело бормочет:
— Опять эти русские…
Возле комиссионного магазина сегодня людно. У Игоря Петровича в руках сумка — в сумке прекрасный канадский свитер и джинсы.
— Привет, Жорик, — окликает его из толпы ловкий и удачливый спекулянт Шапокляк. Кличка