Погонялово "Дурак" - страница 7

Надо было идти на занятия, потом на работу. Поездка до вокзала грозит вылиться в очередной скандал. Зачем, спрашивается, прогуляла сегодня лекции? Отпросилась с работы. Лучше потерпеть возмущения подруги, которая рано или поздно отойдет и перестанет дышать на меня маленьким белым драконом, чем оказаться рядом с настоящей представительницей гиен. Да простит меня Александр Владимирович, но я так и не поняла, что он в ней вообще нашел. Красоту? Но не только на этом строятся прочные отношения. Семья.

— Маша! — заметив меня, мужчина бросил окурок на асфальт, придавил его подошвой начищенного до блеска ботинка и направился ко мне. — Рад, что ты согласилась составить нам компанию.

Он развел руки в стороны, обнял за плечи. Потом по-отечески похлопал по спине, как бы подбадривая. Давая понять, что я не одна. И если его спутница решит открыть свой размалеванный рот, он не позволит ей высказываться в мой адрес.

— Мне стало жалко ваши нервы, — улыбнувшись, отстранилась от отца Светки и скосила взгляд в сторону автомобиля. Садиться в него не хотелось от слова «совсем».

— Ты всегда мне нравилась, — рассмеялся мужчина. — Жаль, что вы с…

— Мы не опоздаем? — перебила, точно зная, к чему он клонит.

— Домчимся как на такси из одноименного фильма, — подмигнул мой собеседник и указал рукой в сторону задних пассажирских мест.

Открыв дверь, устроилась у окна и постаралась как можно доброжелательнее поздороваться с Мариной Федоровной. Она ничего не сказала. Не посмотрела своим колючим взглядом. Чего там, и даже недовольно не засопела. Это было на нее не похоже.

— Мариночка, расслабь губки, пока они не остались у тебя такими навсегда, — садясь на место водителя, сказал отец Светки. Странно. раньше он никогда так с ней не разговаривал. Одергивал, когда она пыталась меня задеть. Грозился лишить карманных денег (в шутку, само собой). До такого еще не доходило. Вроде она сидела и молчала, а он все равно сделал ей замечание. Как по мне, пусть жует свои перекаченные губы, лишь бы рот не открывала.

Да, нехорошо так говорить о тех, кто старше. Эта женщина любила своего сына. Не питала особой любви к дочери (и такое бывает). Но никогда не действовала бы им во вред. Если бы не ее презрительное отношение к таким, как я, она была не такой уж и плохой. Ее испортили деньги. Причем заработанные не ею, а супругом, который, между прочим, был полной противоположностью жены.

— Сашенька, почему мы.

— Еще одно слово и поедешь домой, — отрезал тот, трогаясь с места.

Хм. а что, если пока они ехали до моего дома, успели двадцать раз поссориться и столько же помириться? И я вновь стала причиной их склоки. Мужчина сразу напрягся и с силой сжал левой рукой обтянутый черной кожей руль. Правая рука покоилась на селекторе переключения передач.

Мчались по Питеру на запредельной скорости. Мне так показалось. Скорости я боялась. И когда спидометр показывал больше 80 километров в час, начинала пугаться. Все чудилось, что не впишемся в поворот или придется резко тормозить и едущая сзади машина врежется в нас. Или еще хуже — нас снесет фура, мчащаяся по перекрестку параллельно нам.

С силой схватившись за ручку дверцы, постаралась смотреть в окно сбоку и от всего отгородиться. До этого мне не приходилось ехать в одной машине с Александром Владимировичем. И лучше бы я добралась до вокзала на своих двоих, честное слово. Теперь понятно в кого у Макса такая страсть к скорости и гонкам.

Припарковавшись у вокзала, где в это время и яблоку негде было упасть, вышли из машины и пошли к главному входу. Меркуловы впереди, я — чуть позади. Пока шли, изучала (если можно так выразиться) асфальт под ногами. Островки неглубоких луж приходилось перепрыгивать. Резиновые сапоги я так себе и не купила. Чего уж там, вещи, что остались в общежитии, теперь навсегда для меня утеряны. Вспомнила я о них уже в поезде, когда мчалась в родной город на встречу с новыми проблемами и переживаниями. Позорно убегая от других… Теперь уже поздно сокрушаться.

Пройдя рамки и тихо пиликнув, привлекли внимание полицейских. Пришлось выворачивать карманы. Когда стражи порядка убедились, что ничего запрещенного (кроме Марины Федоровны) мы с собой не пронесли, нас отпустили и мы продолжили продвижение в сторону зала ожиданий. Садиться не стали. Остановились неподалеку от турникетов и принялись ждать. Достав из кармана куртки телефон, посмотрела на время. Пятнадцать минут, и я увижу эту неугомонную блондинку. Поговорить у нас не получится. Под чутким надзором ее родительницы я долго не продержусь. Лучше потом договоримся о встрече. До сих пор не понимала, зачем нужно мое присутствие.