Поговорим о странностях любви - страница 25

Боже, что я несу! Назвала его жену Кариной. Хорошо, если она не расслышала. А вдруг?.. Она уже и так наплакалась из-за этой Карины. Да, Севина смерть — развязка всему. Галочка, дать таблетку? Хорошо успокаивает. Я только на них и держусь. Как хочешь. Ты просто железная, Галка! Если бы не ты, Сева никогда бы не стал личностью… он обязан тебе… был обязан очень многим… Может, слишком многим, не потому ли охладел? Он был такой самолюбивый, наш Севочка.

Ухо! Ухо мертвое. Чужое. Было нечто, стало ничто. Спина мокрая. Вентилятор совсем не чувствуется. Вот неожиданность: Олег! Как ты успел? А-а… Когда же она умерла? Закон парных случаев: Сева погиб в тот же день и тот же час. Она его очень любила. И вообще была славная старуха, даром что твоя теща. Как Ольга? А Максимка? Сто лет вас не видела. Он все такой же фантазер? Прости, я не знала, что вы разошлись. Видела Ольгу вчера в больнице, когда забирали Севу, но, конечно, нам обеим было не до того. Олежек, может, выступишь на гражданской панихиде? Нужен кто-то из рядовых читателей, людей, близких газете. Договорилась с Шевёлкиным, но он сегодня уже где-то задействован. А жаль: бригадир, депутат, делегат… Правда, примелькался. Вот и скажи как археолог. Сейчас вопросы охраны старины ставятся очень остро, увяжи это с Севиными репортажами. Да не собирался он бросить работу! Сбежать в экспедицию — это только ты мог, а Сева любил потрепаться. Мало ли что надоело. У меня тоже работа не сахар, и ничего, тяну. Если все начнут убегать от своих проблем и трудностей в Каракумы… Ладно, Олег, как знаешь. Найдем другого выступающего.

Голова кружится. Цветы? Формалин? Ноги как чужие. Все чужое. Только сердце и чувствую. Пусть я умру внезапно, далеко от всех. Чтобы никто мною не занимался. Раз, и нету. Кто захочет, вспомнит. «Воспоминанье — вот награда, вот верный вечности залог… заслон… «верный вечности» — плохо… «И эта хрупкая преграда… преграда… неодолимая, как сон…» При чем здесь сон?

Галю безумно жалко. Ей и так жилось несладко, а тут… Но, между нами, для нее это облегчение. Выход из тупика. Если бы ее не мучила совесть… Я не оговорилась: именно ее. Когда он уходил к Карине, Галя ему крикнула вдогонку: «Уйдешь — ты больше для меня не существуешь! Все равно что попал под машину!» И месяца не прошло, как все сбылось. Накликала. Я верю в такие совпадения. В то утро у меня было предчувствие. Что-то давило, беспокоило. Думала, на погоду, а оно вон как.

Галя, надо что-то сделать с туфлями. То ли гроб получился короче, то ли… Туфли торчат. Прикрыть их цветами. Белые астры. Совсем другое дело. Мальчик, что ты здесь делаешь? Из школы молодых журналистов… Да, Всеволод Михайлович вел у вас занятия… Надеюсь, ты вырастешь настоящим газетчиком. Как он. Но сейчас уходи. Похороны — зрелище не для детей. Быстренько. Это же психологическая травма! Никто не хочет подумать ни на копейку. Им повезло, что я пожизненно в похоронной команде.

Алена! Сто лет тебя не видела! Пополнела, похорошела. Как Димка? А Наточка? Живем в одном городе, а видимся раз в сто лет. Да, такое горе… Я знала, я чувствовала: Сева идет к катастрофе. Связался с этой женщиной и потерял голову. Мы еще тогда хотели вмешаться, я говорила с Галей, но она возражала. Наверно, надеялась, что он образумится. Семья, двое детей. Сын не родной, но столько лет вместе… Мы обсудили на бюро. Он сказал: «Хотите, чтоб все было честно? Я ухожу от Гали. Официально разведусь. Устраивает?» И все это с таким вызовом! Нет, уж лучше делать вид, что ничего не знаешь. Пойдем к окну, там прохладнее. Пусть простуда, лишь бы не эта жара. Нонна — ну, ты помнишь Нонку Талмазян, она сейчас Орехова, — так вот, Нонна говорит: эта Карина — просто выдра! Она ее хорошо знает еще по университету. Да ты же ее видела в редакции. Ни кожи, ни рожи. Притом старше Гали года на три. Завел бы он роман с практиканточкой, дело понятное. В этом возрасте мужчины начинают делать глупости. А Севочка всегда был легкомысленным. Сколько раз я просила редактора: «Вадим, поговори с ним по-мужски!» Мы начинали все вместе, одной компанией, но нельзя же бесконечно паразитировать на старой дружбе! А он: «Разбирайтесь сами». Вот и сейчас, как назло, улетел в Москву на совещание. Конечно, на меня можно бросить все. Они нас, Алена, не считают за женщин. Думают: раз она из года в год тянет все и помалкивает, то и…