Пограничье Галифата - страница 8

— Дед?

— Дед.

— А что ты тут делаешь?

— Узнал я, что один мой непутёвый внук помереть решил. Встретить пришёл.

— Я что, умер?

— Нет пока. — Ответил мне дед. — Умрёшь, когда там окажешься.

Дед указал мне на полог плотного тумана на границе видимости. Я к этому пологу медленно дрейфовал.

— А если назад, — показал мне дед на серебристую плёнку от которой я медленно отдалялся, — то там жизнь. Ещё можно и здесь остаться, но это не жизнь и не смерть. Быстро всё забудешь, станешь приведением и в конце концов развеешься.

— А там что? — Показал я рукой на белёсую преграду?

— А там каждому по вере и по делам его.

— Так что, всё это правда?

— Что правда?

— Рай и ад, страшный суд…

— Разве ты в это верил?

— Не особенно.

— Значит будет тебе то, во что ты верил.

— То есть…?

— Помнишь, древние скандинавы, соседи наши, верили в Вальхаллу, Рагнарёк и много другое?

— Да.

— Вот им это и досталось. Христиане верили в Христа, рай и ад. И будет им это по вере их.

— А меня пришёл встречать ты.

— Да. Что такое ЧУР, помнишь?

— Да.

— Так вот, ЧУР это у славян. Ты же помнишь, что мы — вепсы — не славяне. У нас такой отдельной высшей сущности нет. Каждому помогают его собственные предки, если хотят и могут. Почему к тебе я пришёл, а не второй дед твой, Иван? Он ведь казак и рад бы помочь, да верил он в другое.

— Я вроде не особенно в это верил.

— На это моей веры хватает.

— А суд? Суд там есть?

— Да. Суд есть для всех.

— Даже для тех кто в него не верил.

— Да.

— А что за суд?

— ….

Дед говорил, но я его не слышал и не понимал.

— Ясно. Не получается. Давай так, ты спрашивай, а я попробую ответить.

— А время у нас есть?

— Время? Время у нас есть.

— Получается что все верования разных народов правдивы? Они же друг-другу противоречат!

— Всё сложнее. Вот вспомни, как ты с сектантами спорил.

— Спорил. Да я много с кем спорил.

— Про триединство.

Было дело. Попался мне на четвёртом курсе адепт из Церкви Христа. Наивный, как три копейки. И не образованный. Одного из моих друзей он в свою церковь зазывал. Решил я его обидеть, сектанта этого. Про образ отца, сына и святого духа рассуждать начал. Достал фотографии и стал показывать. Это говорю я? Я! И это тоже я? И это я. Та разные же они, образы эти, как же это одновременно я? Потом ещё про запись голоса и видео ввернул. Потом вспомнил я про одежду Иисуса Христа, напомнил, как одни доказывали, что она была его, а другие, что не его, а чья-то ещё. Отбил возражения про неважность вопроса (церковная собственность) и начал убеждать, что ежели из теории вытекает какой-то факт и его отрицание, то теория противоречива. С грамотным священником это бы не прошло, но тот-то был безграмотный… В общем обидел, но друга своего от секты не удержал. Одно хорошо, он к ним ненадолго зарулил. Мозги включил, рассуждать начал, его эти христовы братья и выгнали…

— Получается, в каждой вере есть что-то разумное?

— …. — Дед начал отвечать, но я его опять не понял.

Подумал я ещё и спросил про Рина и Риву:

— А вот брат с сестрой, псионы, куда-то на другой круг ушли? — Как ни странно дед меня понял и кивнул.

Мы помолчали. Я собирался с мыслями, дед мне не мешал.

— А вот про шахидов. Которые в толпе взрываются. Они же верят, что потом их рай ждёт и гурии. Что? В самом деле так и будет?

Дед кивнул, начал говорить и я его услышал:

— Да. Будут им гурии. Но тебе эти гурии не понравятся. Если помирать не соберёшься, то скоро узнаешь.

— А?

— Я ведь не только твой дед, я умер и теперь…. [кусок у меня не услышался]. Так что знаю сейчас много больше.

— А на Земле что, как там мои?

— Дочка твоя растёт, учится, к твоим наезжает.

Мы ещё помолчали.

— Ты, внук, расскажи, что про меня знаешь и помнишь?

Дед умер за три года до моего рождения, так что я его не видел, и знал только по воспоминаниям родственников. И начал я вспоминать семейные рассказы, что папа рассказывал, что дядья с тетушками.

Вспомнил, как к деду во время коллективизации председатель приходил, наганом по столу стучал. Дед тогда в колхоз записываться не хотел. Прошёл по деревне, занял денег и заплатил все налоги. А на председателя сверху давят — давай стопроцентную коллективизацию! Вот пришёл председатель в дом, наганом по столу стучит и деда дураком называет. Вышел дед, вернулся с винтовкой, с которой с фронта пришёл, навёл на председателя, клацкнул затвором и спрашивает: "Так кто у нас дурак?"