Погребенный кинжал - страница 65

Морарг бросил взгляд на примарха.

— Скорвалл видел припадок Рахиба, милорд. И дюжина смертных членов команды, что были вместе с ним.

— Они погибли за то время, которое нам потребовалось, чтобы доставить его в изолятор, — заметил Крозий.

Морарг проигнорировал это замечание и продолжил:

— Я приказал провести полную магнитно-радиационную очистку и дезинфекцию всех мест, которые он посещал. Но там ничего не было. Никаких следов инфекции.

— Болезнь очень избирательна, — заметил Крозий, явно забавляясь этой идеей. — Может быть, она разумна.

— Невозможно, — усмехнулся старый дредноут. — Вирус не может думать.

— Это что–то, что мы привезли с Иникса? — допытывался Мортарион. — Оружие последней надежды, использованное против нас?

Апотекарий покачал головой.

— Я так не думаю. Я вижу здесь происки варпа.

— Ты так уверен? — Жестокосердный издал скрежещущий звук. — Как ты можешь …?

Речь дредноута оборвалась, когда Цуррик издал грубый, животный крик, заставивший похолодеть каждого, кто услышал его. Мортарион смотрел, как его воин плачет черными, кровавыми слезами, и в глубине души Жнец почувствовал что–то незнакомое и редко испытываемое. Жалость.

— Он испытывает сильные муки, — сказал Крозий, нарушая последовавшее за этим угрюмое молчание. — Достаточные, чтобы свести с ума даже самых стойких из нас.

Мортарион едва расслышал эти слова. С огромным усилием Цуррик сумел повернуть голову так, чтобы его затуманенный взгляд встретился со взглядом примарха. Лицо легионера выражало печальную мольбу, говорящую лишь об одном.

— Ты можешь излечить его?

Крозий скривил губы.

— Не знаю, милорд. Я думаю, что это… маловероятно.

— Дай мне твой клинок, — сказал примарх, протянув руку Мораргу. Советник нахмурился, но сделал то, что ему было сказано.

Мортарион взвесил оружие, а затем взял свой шлем, который висел на магнитной пластине у бедра. Надев его, он моргнул, активировав защиту своей брони от окружающей среды на максимальном уровне, и подошел к воздушному шлюзу, закрывающему изоляционную камеру от остальной части медицинского отсека.

Жестокосердный поднял когтистую руку.

— Ты подвергнешь себя заражению! Господин, ты не можешь так поступить!

— Не говори мне о том, чего я не могу сделать, старый друг. Я не боюсь, — Мортарион вошел в шлюз и дождался окончания цикла обработки.

Внутри изокамеры от зараженного воина на медицинской койке исходил такой жар, словно его кровь кипела. Дрожа от сильных судорог, Цуррик попытался поднять руку, но не смог. Он прошептал какое–то слово, не в силах произнести его вслух.

Покой.

— Да, — сказал Мортарион, поднимая нож. Клинок был тяжелый, способный разрубать кости, и он подходил, чтобы исполнить задуманное. Примарх колебался, поворачивая оружие в руках. — Я знаю, чего ты хочешь.

Потребовалась вся воля Цуррика, чтобы он смог заставить себя сделать легкий кивок.

Мортарион прислушивался к собственному хриплому дыханию внутри своего шлема. Звук был одиноким и далеким, тяжелым от безнадежного осознания того, что он должен был сделать.

— Ты мой верный сын, — сказал он легионеру. — Ты с честью служил в Гвардии Смерти. Тебе больше не нужно страдать. А теперь — отдыхай.

Быстрым движением Мортарион вонзил нож советника в грудь Цуррика, разрезав его основное сердце надвое. Смертельный удар был идеальным. Пораженный легионер обмяк и замер.

— Готово, — произнес Жнец, глядя на медицинский ауспекс-модуль, висящий над его головой на суспензорах. Датчики устройства теперь молчали. — Покойся с миром, сын мой… — начал он.

Цуррик рванулся вперед, наполовину свесившись с койки, и ужасный вой вырвался из его покрытого пеной рта. Его слепые глаза были черными от запекшейся крови, а жужжащая масса мух вокруг него превратилась в облако бешено гудящего тумана.

Мортарион отступил на шаг и с ужасом наблюдал, как Цуррик двигается, словно дергающаяся марионетка, протягивая руку и вытаскивая боевой нож из своей груди. Он вышел из раны с тихим выплеском ихора, и примарх увидел, что металл лезвия проржавел и стал хрупким. Оружие с грохотом упало на палубу и разлетелось на куски, а Цуррик откинулся назад и скорчился.