Похищение - страница 48

Именно в эту минуту Рервик понял, что главный его стратегический замысел — тянуть время в надежде на Велько — никуда не годен. Нужно действовать самому.

— Я хочу видеть Цесариума.

— Мы доведем вашу просьбу до его сведения. Смею надеяться, он вас примет. Вопрос — когда? Цесариум очень занят.

— А вы постарайтесь ускорить нашу встречу. Я в долгу не останусь. Рервик медово улыбнулся.

Наргес улыбнулся в ответ.

— Сами понимаете, доведись нам встретиться на Лехе, у меня будет больше возможностей отблагодарить вас за содействие.

— Готов служить — в рамках, не противоречащих исполнению долга.

— Естественно! А нельзя ли в тех же рамках посодействовать моей встрече с Марьей?

Тонкие губы Наргеса понимающе изогнулись.

— Я постараюсь. — И тише: — Вот видите, Рервик, как простой шантаж из венца творения делает ничтожество? Чем вы лучше нас? Вы — хуже. Мы, по крайней мере, не лицемерим.

Услышать упрек в лицемерии от Наргеса! Впрочем, трудно предположить, что такая мелочь могла задеть Рервика. С его-то опытом общения со всяким отребьем, населяющим задворки обитаемой вселенной. Нет, Рервик не был чистюлей. Только не он. Велько, бывало, брюзжал, когда приходилось удирать от погони на ворованном звездолете или обыгрывать в двойной тун пьяных шкиперов каботажных перевозок, чтобы наскрести несколько рубларов на дорогу.

Но Андрис считал это в порядке вещей. В этих пределах он вполне полагался на Игнатия Лойолу и не сомневался, что его-то цель оправдает мелкие пакости, причиняемые к тому же людям, не отличавшимся безупречностью поведения и строгостью морали. В практике общения со всякой межгалактической сволочью Рервик, бывало, шел на подкуп, лесть, обман. Однако, закинув удочку Наргесу, Андрис понял — здесь шансы на успех невелики. А время не терпело. О Марье розовый горбун не врал — зачем? Похоже, никто из них не сомневался, что Марья — верный козырь. Надо сдаваться, причем скорее. И требовать неприкосновенности Марьи.

Каких-нибудь гарантий. Но какие могут быть гарантии?

В этих размышлениях его застал служитель в войлочных тапочках. Ага, понял Андрис, поведут к шефу. Наргес не подвел. Вторая встреча с Болтом состоялась в том же уставленном ширмами зальце.

И с места Рервик сказал, сухо и мрачно, что согласен, но не видит, как высокие договаривающиеся стороны могут исключить возможность жульничества при выполнении взаимных обязательств.

— Что обеспечит безопасность Марьи в то время, когда я буду снимать фильм? Как могу я быть уверен, что ваши соратники не получат ее в качестве… — Рервик с трудом разлепил губы, — в качестве платы за преданность Цесариуму? И что, с другой стороны, может воспрепятствовать мне разоблачить всю эту затею, как только Марья окажется в безопасности? То есть когда фильм будет снят?

— И широко показан населению Леха, Земли, обеих Итаек, планет малого круга, старых провинций…

— Вот как?

— Именно. И тогда взаимными гарантиями послужат: гениальность Рервика — его картины неопровержимы и, конечно, то обстоятельство, что я всегда буду знать, где вы — Рервик и Лааксо — находитесь, а вы никогда не узнаете, где нахожусь я.

— В чем же взаимность гарантий?

— Вам, увы, придется положиться на мое слово. А разве у вас есть другой выход?

Именно в этот момент Рервик понял, что Болт никогда не отпустит Марью.

— Вас может это удивить, но выход есть.

— Какой же? — с искренним интересом спросил Болт.

— Оставить все как есть.

— Вы, надеюсь, не заблуждаетесь насчет моих действий?

— О, нет.

— Как в отношении вас, так и в отношении Марьи Лааксо?

Рервик кивнул.

— И понимаете, что начну я с дамы? Поделиться с вами своими фантазиями? Впрочем, что мои фантазии. На сей счет у меня есть помощники. Может быть, стоит пригласить их? Живописать, так сказать, подробности?

Андрис молчал.

— У нас будет масса времени. Мы будем поочередно уделять внимание вашей приятельнице и вам. Для работы с женщиной в моем распоряжении есть очень изобретательный молодой человек. Я познакомлю вас. Из прекрасной семьи. В лучшие времена служил в манипуле Верных.

— Какой-нибудь Варгес? — скривив губы, сказал Андрис.