Похищение славянки - страница 12

Мужчина еще раз предупреждающе глянул на нее и вышел из закутка.

— Слышь, Забавка. — Хрипло прошептала Красава. — Поняла, что этот чужанин сказал? Ночью уже далеко от дома будем. И ведь боится, что закричим. Значит, кто-то услышать может. Может, покричишь, а?

— Без толку кричать не нужно. — Сказала Забава, припоминая, что там было дальше по берегу. — Вот если рядом деревня будет… да и то — вдруг кто из чужан мне тут же рот заткнет?

— Хочешь меня на погибель бросить? — Возмутилась Красава.

Забава помолчала, решаясь. И вдруг сказала горячим шепотом, с надрывом и напором:

— Кабы не ты — не зашли бы так далеко от города. У самых стен города никого не крадут. И стража рядом, и народу полно. А теперь во всем меня винишь? Правильно про тебя Ушата сказал — умом скудовата.

На этом голос у Забавы оборвался, и она замолчала, изумленная собственной смелостью.

Никогда прежде она не смела поднять свой голос против Красавы. С тех самых пор, как ее, еще десятилетнюю, привели в дом к дядьке Кимряте. Про себя Забава много что думала, и на многое хотела решиться… а на деле твердо знала — стоит сказать одно только слово супротив, и тетка Наста вконец разъяриться. А потому не рисковала, предпочитая молчать.

Но вот сейчас, первый раз в жизни высказав то, что думала, Забава ощутила пугающий восторг и облегчение. Даже ужас от того, что она теперь в полоне у чужан, как-то поблек.

— Ах так, — Зашипела Красава. — Мы тебя, нищенку безродную, в свой дом пустили, накормили-одели, а ты язык теперь распускаешь? Осмелела, змея? Погоди, вот ужо…

Тут сестра, видимо, вспомнила, что ее грозная матушка теперь далеко, и не сможет призвать Забаву к порядку. А потому растеряно замолчала.

— Мы пока по озеру плывем. — Объявила Забава. Бросила взгляд на щель в занавесках. — Тут на берегу деревни должны стоять. Да только нартвеги не глупы, близко подплывать не станут. Значит, опасаются чего-то другого. Может, кораблей князя Рюрика? Вот узнать бы, в какой миг княжий корабль мимо проплывет, да тогда и крикнуть.

Она вздохнула.

— Трусиха ты. — Презрительно сказала Красава. — Все боишься, вымериваешь. Мало тебя моя мать била, надо было больше. Ты меня, за то, что тебя в нашем дому кормили-поили, грудью от всякой беды должна заслонять. А ты…

Забава не ответила. Головная боль от затылка переместилась на лоб, руки саднило от жесткой веревки. И ноги онемели.

Как ни тяжка ее жизнь у тетки Насты, но жизнь рабыни, да еще у чужан, будет еще хуже.

— Бежать надо. — Прошептала Забава едва слышно.

Но Красава ее услышала. Сказала плачущим голосом, громче, чем прежде:

— Как бежать-то? Сами связаны, сидим на корабле, кругом вода…

Забава промолчала — знала, что двоюродная сестра не умеет плавать.

Придется бежать одной, решила она. Доплыть до берега, найти людей, попросить помощи — все-таки Красава дочка подручного воеводы, ради нее могут и нарочного в Ладогу послать. Если оттуда придет корабль с войском, нартвегам не поздоровиться…

Вот только пока он придет, чужанского корабля и след простынет. Сгинет Красава в неведомых землях, а тетка Наста Забаву найдет и прибьет. За то, что не уберегла ее ягодку.

Забава, так и не приняв окончательного решения, гибко наклонилась вперед. Белый дневной свет в щели между занавесами лиловел, заплывая вечерними тенями. Она, напрягая глаза, всмотрелась в узел на руках. Хитро накручено. А вот если ту петельку подцепить зубом…

Конец веревки, идущий к ногам, не позволял поднести руки поближе. Забава наклонилась еще сильнее — чуть ли не вдвое сложилась. Вцепилась зубами в узел на руках, дернула…

Пока Забава трудилась над своими руками, сестра смотрела на нее из своей стороны закутка с ненавистью. Процедила сквозь зубы:

— Что делать-то собралась, пуганка паршивая?

Забава, оторвавшись от неподдающегося узла, тихо ответила:

— Не знаю. Если бы ты плавать умела, можно было бы вплавь до берега добраться. А так…

Она снова наклонилась к веревке.

— Все ты знаешь, змея подколодная. И то, что я плавать не умею — тоже. — Прошипела Красава. — Да только смотрю, руки-то себе все равно развязываешь. Бросить меня решила? Сама уплывешь, а сестру двоюродную оставишь тут на позор, на обиду? На поругание?