Похищение славянки - страница 59

И может, поживешь подольше, подумала бабка. Но следующий вопрос ее перепугал даже сильнее, чем Забавин бег к ограде.

— Бабка Маленя, а ярл Харальд баб уже убивал? Когда тебе смертью грозил, у тебя голос дрожал… выходит, на твоей памяти уже такое случалось?

Бабка сглотнула, ухватилась за поясницу. Просипела:

— Не мучь ты меня расспросами, девонька. Видишь, хожу с трудом. Ладно, хоть ярл жалеет, на убой не продает…

Значит, было, подумала Забава. Но странным образом это ее не ужаснуло, а лишь опечалило. Наверно, ветер был слишком хмельной, вот и не получилось у нее испугаться, как следовало бы…

Ближе к вечеру в опочивальню, где поселили Забаву, вошел белоголовый старик. Бабка Маленя, завидев его, вскочила с кровати, застыла с виновато опущенной головой.

Старик что-то каркнул, глянув на Забаву. Махнул рукой, из-за двери вошел еще один чужанин. Ухватил сундук с шелком, вскинул, унес в дверь…

— Вставай, девонька. — Торопливо сказала бабка, склоняясь к Забаве. — Ярл передумал, выгоняет тебя отсюда. Будешь теперь жить в рабском доме, как и я. Только в своей каморке. Видать, не простил тебе ярл Харальд, что золотом его побрезговала, запомнил…

Забава только глянула удивленно, потом нахмурилась. Голос у бабки почему-то звучал радостно. А ведь днем за отказ от подарка она на Забаву ругалась ворчливо, сердито.

Матушка-Мокошь, помоги, думала тем временем бабка Маленя. Неужто ярл Харальд и впрямь решил оставить девчонку в покое? Неужто спасется глупая?

— Поспеши. — Уже строже сказала бабка. — А то Кейлев, ярлов приспешник, рассердится. Шелка твои уже унесли, теперь за тобой очередь.

Забава вскочила с постели, шагнула к двери. В уме мысли вертелись разные — значит, чужанин ее гонит от себя? Уже?

Но вместо того, чтобы обрадоваться этому, она почему-то загрустила. Может, и впрямь не следовало отказываться от золота? Ну, поставила бы сундук здесь в углу, пол каменный прикрывать… и вроде как приняла. Одевать украшения каждый день Харальд-чужанин не приказывал. А спроси о них, так сказала бы, что бережет дареное, не носит, чтобы не потерять.

Правда, если он убивец…

Если и убивец, то совестливый, рассудила Забава. С ней по-доброму обошелся. И бабку вон на убой так и не продал, она сама это сказала.

Щенок, перед этим забившийся под кровать, выскочил, когда она встала. Радостно тявкнул, уцепился зубами за подол шерстяного платья. Забава глянула сначала на бабку, потом на старика с белыми волосами, заплетенными в косицы.

— А щенка как же…

Бабка перекинулась словами с ярловым приспешником по имени Кейлев, сказала со вздохом — и прежняя радость из голоса разом ушла:

— Ярл велел, чтобы ты кутенка забрала. И заботилась о нем. Приказано ни в чем тебе не отказывать, давать что попросишь. Хоть и в рабском доме, но жить будешь в довольстве. Иди уж…

Забава наклонилась, отцепила несмышленыша от своего подола, взяла на руки и пошла.

А во дворе наткнулась на Красаву, которую вела какая-то рабыня. Сестра с улыбкой шагала прямо к ней. Встала, подойдя поближе, выдернула локоть из пальцев рабыни, глянула ехидно — но сказала скромно, без крика:

— Что, Забавка, неласково чужанский князь провожает? Платье на тебе — только пол подтереть, саму на вечер глядя вышвыривают из дома… под чужанина заползла, да недолго под ним пролежала? Ну бывай, еще свидимся…

Со стороны поглядеть, ну прямо сестры беседуют, подумала Забава.

— Пошли. — Быстрым шепотом сказала бабка Маленя, замершая у нее за спиной. — Не спорь с ней. Ее к ярлу в покои ведут, оставь ее.

Забава и так не смогла бы ответить. Не только потому, что не привыкла Красаве отвечать, но и потому, что от ее слов перехватило горло.

А от сказанного бабкой Маленей стало горько. К ярлу, значит…

Вот и наигрался с ней Харальд-чужанин.

Он бабий убивец, напомнила самой себе Забава. Тут Красаву жалеть надо — а не самой по убивцу горевать.

А плакать все равно хотелось… Она сморгнула, и заторопилась следом за бабкой.

Все было хорошо, борта нового драккара понемногу поднимались. И темноволосая — Харальд назвал ее Кресив — в постели оказалась горяча.