Похищенная - страница 13

Мак сделал глубокий вздох.

— Я загрузил последний профиль преступника на сервер, — сказал он. — Там вы найдете все, — он медленно повернулся по кругу, обводя взглядом собравшуюся группу. — Но по сути все сводится к следующему: Хамелеон сливается с окружением, используя маскировку; у него имеются сексуальные мотивы, он серийный убийца, возможно, являющийся жертвой инцеста и перенесший травму колена, которую теперь воссоздает. Он достаточно умен, чтобы не оставлять улик до последнего случая, он хочет славы, и телевизионный охват — часть этого. Но он становится менее осторожным и более самоуверенным. Мы должны обращать внимание на небольшие детали, какими бы неважными они ни казались. Складываясь воедино, они дополнят общую картину, необходимую нам для поимки этого сукина сына.

Люди вокруг закивали. Все в этой комнате стремились к этому. Если Хамелеон не знал, что совершил ошибку, разозлив это подразделение, то он вот-вот об этом узнает.

***

Это просто было слишком аппетитным, чтобы не делиться. Прентисс посмотрел на неподвижный силуэт Изабель. Хоть боль была виртуальной, исключительно в ее экстрасенсорном видении, этого хватило, чтобы она потеряла сознание. Ее дыхание наконец замедлилось и стало ровным, а Прентисс осознал, какую драгоценность он заполучил.

Это может продолжаться бесконечно.

Нет нужды кромсать ее колено прямо сейчас. Он проделывал это раз за разом, просто заставляя ее смотреть, что он сотворил с другими жертвами. Они проделывали весь путь каждой из них, раз за разом, не проливая ни единой капли крови.

Прижимая телефон к уху и слушая, пожалуй, худшую фоновую музыку на свете, Прентисс быстро глотнул воды и опрокинул бутылку на лицо Изабель. Она почти немедленно захлебнулась, закашлялась и отвернулась от потока воды. Фоновая музыка умолкла.

— Диксон, — услышал Прентисс голос сержанта Диксона.

Когда они бежали к машине, Изабель дважды упомянула одно имя.

— Сержант, — сказал Прентисс. — Соедините с Маком.

— С кем я говорю? — спросил Диксон.

Прентисс улыбнулся и поставил бутылку из-под воды на стул, пока Изабель продолжала кашлять.

— Офицер Феликс Агиляр, — сказал Прентисс, выуживая из кармана серебряную цепочку. — Это… срочно.

— Подождите, — сказал Диксон, видимо, придерживая трубку и закрывая ее рукой. Раздались приглушенные голоса, кто-то обменялся репликами. Потом вернулась фоновая музыка, но в считанные секунды на линии появился другой мужчина.

— Это Мак, — сказал мужчина.

— У меня для тебя сообщение, — сказал Прентисс.

Затем он поднес телефон почти ко рту Изабель и медленно опустил цепочку на ее перевернутую ладонь.

— Нет, — закричала она. — Пожалуйста, нет!

Прентисс смутно расслышал крик Мака в динамике.

— Изабель? — заорал он.

Но его голос заглушил изумительный вопль боли, сотрясший все тело Изабель. Она извивалась на металлической койке, выгибая спину как гимнастка, наручники громко звенели. Ни одна жертва на сегодняшний момент не была настолько хороша. Прентисс не знал, в чем дело — то ли потому что они только что начали, то ли потому что экстрасенсорная боль была хуже реальной. Но ее мучительные крики наполняли комнату так, как он не представлял себе возможным. И хоть он мог бы наслаждаться этим вечно, он заставил себя поднять цепочку, и она мгновенно обмякла, ее дыхание сделалось хриплым и неровным, напоминая стон.

Прентисс поднес телефон к уху.

— В новостях, — просто сказал он и повесил трубку.

***

Кулак Мака впечатался в стену и вломился в нее.

— Мак! — закричал Бен.

Они были в офисе Бена, когда поступил звонок. Мак так крепко стиснул трубку, что думал, что она сломается в его руке. Он едва не швырнул ее на пол, и даже теперь она болталась на витом проводе. Стену от стола разделял всего один шаг.

Мак посмотрел на дыру, в которой исчезло его запястье. Пыль штукатурки взвилась облачком и осела на черном рукаве его пиджака. Ощущения боли не было. Более того, Мак подавлял желание выдернуть кулак обратно и сделать это еще раз.

Он ощутил на плече руку Бена.

— Убери, — прорычал Мак сквозь стиснутые зубы. — Свою. Руку.

Изабель проснулась от боли — но не боли от видения. Вместо этого, она чувствовала себя измученной. Ее руки ныли и затекли, запястья и лодыжки болели от синяков. Она открыла глаза, чтобы посмотреть на руки, и поняла, что вокруг темно. Она взглянула на пустой стул рядом с кроватью, и ее омыло облегчением. Хамелеон ушел.