Похищенная инопланетным воином - страница 2

«Боже мой, я не могу…»

Кэрри ничего не могла поделать с этим.

Поднимаясь всё выше и выше, она двигалась к странному круглому судну в небе. На высоте двадцать метров, девушка посмотрела вниз и сразу же пожалела об этом. Поднимаясь всё выше, — сейчас она была выше крыш, — Кэрри увидела фрисби (Прим. Фрисби — это летающий диск в виде пластиковой тарелки, что предназначен для метания под различными углами), которое Ева забросила туда прошлым летом; она говорила себе дюжину раз, что оно само свалится, пока через несколько месяцев девушка не забыла о нём.

На высоте шестьдесят метров она подняла взгляд, её страх опережал все её чувства, слезы текли по пухлым щёчкам. Теперь, приближаясь к нему, Кэрри ясно смогла увидеть, что это был корабль. Эти отметки — это буквы или цифры, или что-то в этом роде. Но они не были похожи ни на один язык, который девушка когда-либо видела. Высота семьдесят метров. Судно было не с планеты Земля. Восемьдесят. Корабль не был создан людьми. Девяносто. Она уже могла видеть заклепки и линии металлических пластин, из которых и построили корабль. Девяносто пять.

Кэрри увидела дверь, открывающуюся за зеленым светом, и она услышала, как механизмы заскрежетали, вернувшись в корпус корабля. В сотне метров над землёй девушка проскользнула в дверной пройм и оказалась в большой тёмной комнате.

Это были инопланетяне. Ее губы задрожали, когда полились слёзы. Она была беспомощна.

«Боже мой, — подумала Кэрри, и, наконец, свет отпустил её, бросив на металлический пол. — Меня похитили чёртовы инопланетяне».

Ева никогда не поверит.

— …и тем из вас, кого выберут, будет оказана честь…

Кэрри не верила в это. Это не казалось честью. Ни на секунду. Это выглядело как рабство. Как похищение и рабство, которые закончатся в страданиях за так называемую «честь».

Широкий, мускулистый гуманоидный инопланетянин пригладил свою тёмную мантию, одетую на такую же тёмную тунику, и постучал металлическим концом своего посоха по полу.

— Вы были выбраны из-за своей хрупкости и красоты — черт, которые моркори и предпочитают в своих домашних животных.

— Мы — не домашние животные, — крикнул лысый, среднего возраста мужчина. — Мы — не рабы и не игрушки, или кем вы ещё там нас считаете. Мы — люди, у нас есть разум. Мы думаем, у нас есть технологии, у нас есть искусство и наука. Если вы просто поговорите с некоторыми людьми с Земли, я знаю, что мы смогли бы…

— Молчать! — скомандовал инопланетянин, ударив мужчину по ребрам концом своего посоха.

Человек задохнулся от боли и упал на колени, схватившись за повреждённые ребра. Моркори посмотрел на Кэрри и на других двадцать мужчин и женщин, сидящих в тускло освещенной комнате.

— Мы хорошо знаем вас и ваш вид. Мы наблюдали за вами годами, и вы станете лучшей наградой за наши труды.

Мужчина, по крайней мере, она думала, что это был мужчина, шагнул к девушке и провел своими толстыми пальцами по её длинным чёрным волосам.

— Мы не могли раскрыть существование такого… уникального трофея на каком-то обыденном событии. Вы были доставлены в этот знаменательный день, были забраны моркори в нужный момент, чтобы стать свидетелями самого захватывающего боевого сражения, которое когда-либо видела Вселенная.

— Мы…

Кэрри была поставлена в тупик услышанным, но она не намеревалась расспрашивать об этом. Она понимала опасность, но не смогла остановить себя, её дерзость победила.

— Что?

Неуклюжий моркори улыбнулся пугающе красивой улыбкой, подняв руки в знак почтения.

— Вы являетесь наградой для каждого из победителей Гладиаторского Турнира Харвест, наградой для воинов, которые окажутся достаточно сильными, чтобы выжить. Только сильнейшие смогут выжить в Играх, — сказал моркори, решительно глядя на испуганных людей. — Только лучшие смогут забрать вас, такие ценные призы, в их личные коллекции.

Кэрри хотела запротестовать, но вовремя спохватилась. Вместо этого она повернула голову и посмотрела на молодую спортивную блондинку в беговых шортах, спортивном лифчике и розовой бейсболке. Посмотрев на девушку, Кэрри даже как-то успокоилась. Это дало ей понимание, что никто больше, кроме этой блондинки, не думал так же, как и она.