Похищенный. Катриона (Романы) - страница 26

Ему же и в голову, видимо, не пришло усомниться в моем ответе - горцы привыкли видеть цвет своего дворянства прозябающим в нищете. Но поскольку поместья у него, разумеется, не было, то мои слова уязвили ребяческое тщеславие, коим в избытке был наделен этот человек.

- Я из рода Стюартов,- приосанясь, объявил он.- Алан Брек - честь имею представиться. Довольно того, что я принадлежу к королевскому роду, и, хотя имя мое звучит просто, я не прибавляю к нему названий унавоженных ферм, которых у меня нет.

И, отпустив эту колкость, как будто решалось дело первейшей важности, он приступил к обсуждению наших возможностей.

Шкиперская каюта сбита была на славу, так прочно, что ей не страшны были даже морские валы. Из пяти проемов ее войти можно было лишь в световой люк и две двери. Двери можно было закрыть наглухо; были они из крепкого дуба, с крюками, так что при случае их можно было и запереть. Одну дверь я уже запер и хотел было приняться за другую, но Алан остановил меня.

- Дэвид,- сказал он,- к сожалению, не могу припомнить название твоего поместья, а потому осмелюсь называть тебя попросту Дэвид,- эта открытая дверь - лучшее средство защиты в моей стратегии.

- А не лучше ли будет все же закрыть ее?

- Ни в коем случае! - воскликнул Алан.- Видишь ли, у меня, как известно, одно лицо. И коль скоро эта дверь останется открытой, а я буду стоять лицом к ней, то главные неприятельские силы окажутся прямо передо мной, чего я им и желаю.

Затем после тщательнейшего осмотра он взял с козел кортик (кроме огнестрельного оружия, там было несколько кортиков) и, покачав головой, заметил, что отроду не видал таких скверных клинков.

Тогда он усадил меня за стол и велел заряжать все пистолеты, снабдив меня пороховницей и сумкою с пулями.

- Позволю себе заметить,- сказал он,- человеку благородного происхождения эта работа куда больше к лицу, чем скрести тарелки и подавать вино неотесанным морякам.

С этими словами Алан стал посредине каюты, лицом к двери, обнажил свою шпагу и сделал выпад, как бы желая удостовериться, можно ли фехтовать в каюте.

- Придется только колоть,- покачав головой, сказал он.- А право, жаль. Я не смогу показать вполне свое фехтовальное искусство и наносить им удары сверху, которые мне особенно удаются. А теперь дозаряди пистолеты и слушай меня.

Я отвечал готовностью. Сердце мое стеснила тревога, во рту пересохло, в глазах потемнело. Мысль, что многочисленный неприятель скоро ворвется в каюту, повергала меня в трепет. Море, плещущее за бортом, куда в скором времени, не успеет еще заняться рассвет, выбросят мое охладелое тело, пронеслось невольно перед моим мысленным взором.

- А каковы силы неприятеля, интересно узнать? - спросил Алан.

Я подсчитал, но в голове у меня была такая сумятица, что пришлось пересчитать еще два раза.

- Пятнадцать человек,- наконец проговорил я.

Алан присвистнул.

- Что ж, делать нечего. А теперь слушай меня внимательно. Я буду оборонять дверь, где предстоит главная баталия. Ты в это дело не вмешивайся. И прошу в эту сторону не стрелять, стреляй только тогда, как увидишь, что я упаду. Уж лучше иметь перед собою десятерых противников, чем позади союзника, который, того и гляди, прострелит тебе спину.

Я сказал, что стрелок я и вправду скверный.

- Браво! Достойный ответ! - вскричал он в восторге от моего чистосердечия.- Немногие из храбрецов решились бы на такое признание.

- Однако, сэр, позади нас еще одна дверь, они могут ее выломать.

- Верно. Эту дверь ты возьмешь на себя. Как только зарядишь пистолеты, полезай на эту койку - оттуда лучше приглядывать за окном. А начнут ломиться в дверь - стреляй без промедления. Что ж, сударь, пора вам набираться солдатского опыта. Что ты еще должен оборонять?

- Люк. Но право, мистер Стюарт, надо иметь глаза на затылке, чтобы не выпускать из виду и люк и дверь. Если я повернусь лицом к двери, то не замечу, как они полезут в люк.

- Верно, но уши-то у тебя для чего?

- И вправду! - воскликнул я.- Я услышу, как разобьется стекло.

- Ты не лишен некоторой сообразительности,- мрачно сказал Алан.