Похищенный. Катриона (Романы) - страница 70

Впрочем, в его вопросах сквозило не одно только праздное любопытство. Преследуемый законом, принужденный укрываться в лесах, лишенный своих владений, подобно другим шотландским помещикам, он, однако ж, не отошел от дел своего клана и, как и прежде, вершил в нем патриархальный суд. К нему в Клетку приходили люди со своими спорами и распрями, здесь объявлял он свои решения, и его соплеменники, разумеется, в грош не ставившие Шотландский верховный суд, при одном только слове Клюни отрекались от своих мстительных помыслов и возмещали убытки выигравшей стороне. Когда же он гневался, что бывало довольно часто, он, как король с престола, отдавал такие грозные повеления, так распекал и стращал, что все вокруг трепетало. Слуги пятились от него, согнувшись в коленях, дрожа, как дети, представшие перед суровым своим батюшкой. Входя в Клетку, Клюни с важностью пожимал каждому руку, причем оба, повелитель и слуга, одновременно приставляли ладонь к шапочкам на манер военного приветствия. Словом, я имел возможность наблюдать многие обычаи клана, причем клана, вождь которого был осужден и в бегах, земли его отобраны, наводнены солдатами, разыскивавшими по всем концам Шотландии вождя-мятежника и находившимися от его укрытия не далее, чем в миле. Более того, какой-нибудь негодяй среди этих оборванцев в любой момент мог предать своего вождя, составив себе таким образом состояние. Однако этого не случалось.

Как только мясо было готово, Клюни собственноручно выжал на него лимон (лимонами его исправно снабжали из Франции) и пригласил нас к столу.

- Подобное мясо я подавал его высочеству, хотя лимонного сока было тогда немного. В сорок шестом году нам было не до приправ и соусов. Поел, подкрепил себя - и слава богу. Драгун в этих местах, поверите ли, было больше, чем лимонов.

Не знаю, может быть, мясо было и вкусное, но только при одном лишь взгляде на него мне сделалось нехорошо, и съел я самую малость. Между тем Клюни развлекал нас рассказом о пребывании принца Чарли[37] у него в гостях, цитируя заздравные речи присутствовавших и показывая, где и как кто стоял. Из его рассказов я заключил, что принц был весьма обходительным юношей и имел сердце пылкое и незлобное, как и подобает потомкам добрых королей, но вот Соломоновой мудрости в нем не было ни на йоту. Я узнал, что, когда он гостил у Клюни, он частенько прикладывался к бутылке - порок, со временем сделавший из принца развалину, уже тогда сильно давал о себе знать.

Не успели мы отобедать, а уж Клюни достал потрепанную, замасленную колоду, какую обыкновенно подают в трактирах, и объявил, что пора приступить к игре. При этом глаза его лихорадочно заблистали.

Я воспитывался в презрении к картам и никогда не играл. Мой отец считал, что джентльмену, а уж тем более христианину, не пристало ставить на кусок размалеванного картона благоприобретенное свое состояние или же сгребать со стола чужое наследство. Разумеется, я мог бы отговориться усталостью, но я предпочел объясниться. Сильно зардевшись, но достаточно твердым голосом, я объявил, что судить никого не вправе, но во всяком случае играть не намерен, потому что плохой из меня игрок.

Клюни перестал тасовать карты и вскинул на меня глаза:

- Что за черт! Как вас понимать, сударь? Что за вигские ханжеские речи в доме Клюни Макферсона!

- Я за мистера Бальфура готов положить руку в огонь,- вмешался Алан.- Он дворянин честный и храбрый. Это говорю вам я, Алан Брек. У меня королевское имя,- продолжал он, гордо заламывая свою шляпу.- Я и любой из моих друзей составят честь самому избранному обществу. Мой друг утомился в дороге, ему нужно выспаться. Если он не расположен играть, то это вовсе не значит, что он сколько-нибудь помешает нам. Я готов сыграть в любую игру, какую вам только угодно будет назначить.

- Попрошу заметить, сэр,- отвечал Клюни,- что в моем доме я никого не неволю. Если вашему другу угодно стоять на голове, пожалуйста, пусть стоит. Но если он, или вы, или кто другой не удовлетворены мною, я почту за честь удалиться с ним за порог и там предоставить ему удовлетворение.