Похититель детей - страница 27

Кот медленно перебрался на другой край палатки, удивляясь, что ходьба причиняет ему такую боль. Палки лежал на спине, его лицо было бледным, грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе. Кот неуклюже взял его за руку. Он просидел так несколько минут, смотря на своего друга, и вдруг почувствовал, что рука, зажатая в его пальцах, шевельнулась. Палки медленно открыл глаза.

— Кот?

— Я здесь. Лежи спокойно. Мы в палатке у лекаря.

— Я видел, как пришел Короткие Руки. Я залез на скалу очень тихо. Он не слышал меня. Я ведь правильно поступил?

— Конечно. Короткие Руки — хороший охотник. Спрятаться так, чтобы он не услышал, — это просто здорово.

— Жалко, что я не такой сильный. Он бросил в тебя копье, когда был далеко от меня, и я не мог на него прыгнуть. Жалко… Он погиб?

— Нет. Еще нет.

— А что, разве нельзя по-другому?

Кот стиснул зубы.

— Это ему решать.

Палки что-то пробормотал, а затем снова провалился в беспамятство. Вернулась лекарь. Она дотронулась до Палки, послушала его сердце.

— Сейчас он спит, — сказала она. — Это будет с ним повторяться время от времени. Займись-ка чем-нибудь полезным — разожги костер. Я позову тебя, когда он проснется.

Запасы масляного дерева были давно заготовлены, но у Кота не оказалось огнива. Он пошарил в остывшей золе и нашел там искривленный кусок обугленного дерева, в котором еще теплились оранжевые искры. Кот бережно подул на искорки, вдувая в них жизнь, и искры вспыхнули, показывая слабый язычок пламени. Кот ожидал это, он сунул огонек в пучок сухой травы. Огонь поглотил траву и перебросился на тонкие ветки масляного дерева. Вскоре огонь ровно пылал на утреннем воздухе. Кот подбросил в костер веток и, обернувшись, увидел на пороге палатки лекаря; она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него.

— Спасибо, — сказала она.

— А Палки?…

— Все по-прежнему.

— Это точно, что он умрет?

Она кивнула.

— Но неужели ничего нельзя сделать? Ведь вы же лекарь!

Она коротко, даже весело рассмеялась.

— Для этого, мальчик, нужно побольше искусства, чем у меня. Я догадываюсь, ты такой же простак, как и все остальные. Ты что-нибудь знаешь об истории? О Земле?

Он посмотрел на нее, не вполне понимая.

— Мать рассказывала мне о Земле.

— Неужели? И что она говорила?

— Я… Я не помню.

Лекарь снисходительно усмехнулась.

— Она говорила тебе, отчего умирают дети? Нет, вижу, не говорила… Ладно, слушай, мальчик… Задолго до того, как ты родился и даже задолго до того, как я родилась, мы, люди, прибыли в этот мир, готовые начать все заново, сделать все лучше. У нас был большой корабль; теперь вы называете его луной, но это был корабль. Мы разгрузили его, начали устраивать новую жизнь и тут потеряли связь с Землей. Мы так никогда и не узнали, что случилось, но связь с Землей была потеряна. Зато мы не забыли наших мелких старых раздоров. Снова, как на Земле, начались споры из-за пастбищ. Кое-кто помнит о том, что у нас была омерзительная маленькая война. Вот и получилось, что за два столетия мы утеряли все наши достижения.

— Я… Я не понимаю…

— Черт побери, мальчик, я тоже! Но в конце концов, мы отравили и себя, и этот мир. За это время мы уничтожили столько людей, что не оставили себе шансов выжить на этой планете. Может быть, мы лишились вообще всех шансов.

Она сурово посмотрела не него, ее серые глаза были непроницаемы, как камень.

— Пойми. Из-за того, что те люди сделали задолго до нашего с тобой оождения, женщинам сейчас трудно рожать детей, а детям еще труднее выжить. Со временем положение ухудшается. С каждым годом все меньше людей, способных охотиться, все больше детей появляется на свет мертвыми… Еще два, от силы три поколения, и эти равнины очистятся от людей. Исключая…

Кот ждал, пока она закончит.

— Что исключая? — не выдержал он в конце концов.

— Цитадели, — сказала она. — Ты знаешь о людях из Цитадели?.. Да нет, откуда тебе знать… — Лекарь кивнула в сторону костра. — Они ж как та искра, которую ты раздул. Цитадели — это несколько искорок человечества, борющихся за жизнь и тепло, сражающихся с мраком, пытающихся сохранить себя до того времени, пока мир не исцелится. Ты ведь знаешь, что некоторые люди, хотя их очень мало, имеют вполне нормальное тело и могут рожать здоровых детей. Если они соберутся в Цитаделях, если им и их потомкам удастся продержаться Бог знает сколько еще лет, то тогда наша искра, возможно, вспыхнет снова. И мы снова сможем жить в этот мире.