Поход Проклятых Королей - страница 5

Кухарка быстро поставила тарелку на пол и вышла за дверь стремительно захлопнув её за собой. Олетта услышала, как в замке повернулся ключ, однако шагов удаляющейся женщины не было слышно. Прошло около минуты, а может трёх, когда заключенной был дан ответ:

— В плоские горы… — тихо проговорила кухарка.

— Зачем? — с ужасом прошептала Олетта.

— Там есть очень богатый и влиятельный… в общем мы зовём его Вечным Господином, и ты будешь…. Он оставит тебя у себя.

— У себя? — только и смогла выдавить из себя Олетта.

— Не беспокойся, — шикнула на неё кухарка. — Он добрый… Он не убивает… зря. Если ты ему понравишься…

Кто-то из сидящих у костра окликнул кухарку, и она зашуршала по дикой траве в сторону зовущих.

Олетта в своей тесной клети пребывала в полном шоке от услышанного. Про пустошь среди старых плоских гор на востоке ходили очень плохие слухи. Солнце там было необыкновенно жарким, рассказывали, что там водились огромные свирепые кошки с зубами в несколько ладоней и ящерицы, способные заглотить человека целиком. Но не это было самое страшное. По приданиям это были владения Неживого Господина — лича старого, как мир, и такого же хитрого и подлого. Поговаривали, что некоторым, особенно отчаянным, торговцам удавалось заключить с ним невероятно прибыльные сделки. Но были и такие, которые никогда не возвращались из пустоши. Отец Олетты всегда считал, что ему достаточно сделок с подлыми людьми, и не желал ещё связываться с подлой нечистью, что корректировало его маршруты в сторону удлинения вокруг пустоши.

Единственный выход из сложившейся ситуации Олетта видела в побеге. По многочисленным пьяным байкам отцовских прихлебателей она знала, что есть участи гораздо более ужасные, чем смерть. И вот одна из таких участей нависла над ней. Олетта малодушно полагала, что уж лучше быть зарубленной стражником, чем отданной Вечному Господину, полагала, что в случае неудачи сама бросится на меч. И эти иллюзии застилали глаза ей до того самого момента, когда настигший её стражник слегка показал клинок. Бредя обратно к обозу Олетта понимала, что выбрала участь какого-нибудь скелета в бесконечной армаде немертвых, прокатывающейся периодами то по золотой равнине, то по северным лесам, то по невольничьему пути.

Обитателям обоза повезло, никто не был повинен в её побеге. Сами стражники открыли ей дверь и знаками предложили искупаться в небольшой заводи степной речки. Олетта переплыла заводь, и, выбравшись на другом берегу, быстро-быстро побежала по степи. Погоня за ней была организована не сразу. По какой-то причине, даже гнев хозяина не воодушевил её похитителей бросится в воду. Они начали преследование только после того, как завалили одинокое деревце через речку и смогли перебраться, ничего не намочив.

Ветер подул в спину бредущей к обозу Олетте, она снова ощутила этот невыносимый запах дорогих духов из стран запада. Так пахло практически от всех стражников, и раньше Олетта не придавала этому значения. Но теперь всё сложилось: полное отсутствие эмоций и речи, ношение масок даже в удушающую жару, боязнь воды. Как она сразу не догадалась… дура, дура… они же тоже неживые.

Через пару недель обоз миновал границу земель, где ходили караваны отца. Обычно караван рядом с курганом Седьмого героя брал южнее, но их обоз поехал севернее. С Олеттой со времен побега никто не разговаривал и еду ей стали давать из-за приоткрытой ровно на ширину тарелки двери. Теперь даже у доброй кухарки не проскакивала в глазах и искра сочувствия к положению Олетты. Горшок убирался так же сдержано, как и выдавалась еда. Кожа заключенной посерела и местами покрылась красными пятнами, но теперь стражники не выпускали её покупаться. От невыносимой жары Олетта стала увядать на глазах. Она подолгу сидела в углу своей "скотовозки", как она сама её поначалу называла, и тихо напевала нянечкины песни о далёких прекрасных городах и героях, их охраняющих. Иногда она впадала в забытье. Иногда подолгу плакала, пока не засыпала.

Олетта не могла сказать, сколько дней прошло с момента поворота от холма Седьмого героя, но однажды утром, дверь в её "карету" распахнулась настежь.