Поход «Северянки» - страница 2
Услышав эти слова, Логинов и Орлов встали из-за стола и поспешно направились к тралу.
- Капитан первого ранга, должно быть, идет, - пояснил старпом, собирая и укладывая в коробочку костяшки «козла».
- И не один, а с разведчиками, - гордясь своей осведомленностью, добавил штурман.- И она среди них…
- Она? - удивился Мельничанский.
- Ну, конечно, - подтвердил штурман.-Теперь-то уж чего скрывать? Через часок-другой, наверное, выйдем в море. Интересно, какая она из себя? Воображаю, как очарует ее этот юноша с дырявым носком.
Тонкое лицо Новгородцева вспыхнуло, механик быстро рассовал носки по карманам.
- Поскольку торпедистам в таком походе делать нечего, роман на лодке возможен только с Мельничанским, - продолжал разглагольствовать штурман.
- Не остри, Жора, - возмутился старпом Евсеев. - Она ближайшая подруга моей жены и мой друг.
- Что же этот твой друг может на лодке делать? - снисходительно опросил Мельничанский.
- Не на лодке, а на берегу. Высадим разведчиков на вражеский берег, подождем их дня два-три, подберем и обратно доставим.
- А зачем же она с ними, Аркадий?
Евсеев недовольно пошевелил мохнатыми сросшимися бровями. Огромный, в рыжем комбинезоне и высоких болотных сапогах, он мог бы показаться угрюмым увальнем и тугодумом. На самом деле это был человек быстрого и острого ума.
- Она и врач, и переводчица, и разведчица,- сказал старпом. - Из этих краев родом. Норвежский и немецкий знает. Вместе с моей Наташей в Ленинграде кончала медвуз. Там и познакомились. Звали мы ее всегда «Дядя Надя»…
Заинтересованный этими сенсационными подробностями, штурман раскрыл было рот, собираясь забросать старпома новыми вопросами. Но в это мгновение послышалея близкий шум мотора. С мостика донеслись слова команд: «Смирно!»… «Вольно!»…
По трапу рубочного люка в центральный пост опустилась знакомая кряжистая фигура командира соединения Плескача, за ним показались Логинов, Орлов и небольшая группа людей в синих лыжных костюмах. Ничто, кроме автоматов, не выдавало в них бойцов.
Разведчики-матросы, повинуясь жесту Логинова, прошли, в сопровождении вестового Никишина, в смежный отсек, а двое - один рослый, другой маленького роста - вместе с Плескачом остались в кают-компании.
Поздоровавшись, Плескач предложил познакомиться и сесть.
Рослый гость оказался командиром разведчиков капитаном Мызниковым; он запросто обменялся рукопожатиями со всеми присутствующими. А маленький лыжник… Это и была «Дядя Надя»!.. Трудно понять, чем она - белокурая, пухленькая и румяная - заслужила прозвище, столь мало соответствовавшее ее внешности. Каждый встретил ее по-своему: Логинов - по-деловому, Орлов - с располагающей улыбкой, старпом Аркадий Евсеев - как старую приятельницу, Мельничанский - несколько хмуро, Новгородцев - сконфуженно, штурман Сахаджиев - с откровенным любопытством. Надя держалась со всеми одинаково просто и непринужденно, без тени смущения.
- Угости-ка чайком, командир! - потер руки Плескач.
- Ясное дело, - согласился Логинов. - Товарищ Никишин, чаю нам дайте, бутербродов с сыром.
- Есть, чаю! Есть, бутербродов с сыром! - бодро и громко отрапортовал Никишин, но тотчас перешел на робкий шёпот и, окая от волнения, забормотал: - Нет бутербродов с сыром, товарищ командир! Колбаса, если желаете…
Этот ответ немедленно вызвал за столом веселое оживление.
- А соленые сухарики захватили? - притворно насупившись, спросил Плескач.
- Точно так, товарищ капитан первого ранга, - отрапортовал Никишин. - Уже на борту, на случай, если с нами в море пойдете…
- Добро! - улыбнулся Плескач и отпустил вестового.
«Никишин… Никишин… - вспоминала тем временем Надя. - Мне эта фамилия очень памятна…»
Вестовой вернулся с чайником и накрыл на стол. Логинов гостеприимно повел рукой. Все потянулись за бутербродами, стали прихлебывать крепкий «морской» чай.
- Простите, - не удержалась Надя, повернувшись к Никишину. - Нет ли у вас однофамильца или родственника - офицера на одной из подводных лодок?
Смешливый Сахаджиев тотчас что-то смекнул и подавился чаем. Никишин казался совсем растерянным.
- Помилуйте, - взглянув на Сахаджиева, удивленно сказала Надя. - Это же вы - Никишин. Я вас знаю. Вы мне писали.