Похождения Дункеля - страница 8

стр.

— Я...

— Молодец! — похвалил Николай Семёнович.— Бери вещи, сейчас будет наша станция.

— Я...— снова начал было Дункель, но попутчик не дал договорить:

— Потом будешь благодарить, сейчас нет времени.

В этот момент электричка остановилась, двери открылись, и Николай Семёнович вытолкнул робота из вагона.

От станции до деревни Шараповки они шли долго, в полной темноте, по лесной дороге. Дункель тащил два чемодана, часто спотыкался и пару раз растянулся во весь рост. А словоохотливый Николай Семёнович всё время болтал.

— Каждый мужчина за свою жизнь должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына,— поучал он робота.— Вот ты построил дом?

— Я не мужчина, я робот,— ответил Дункель.

— Неправильно рассуждаешь,— сурово произнёс Николай Семёнович.— Ты прежде всего мужчина, а уже потом — робот. Дерево ты, конечно, тоже не посадил. О сыне я молчу. Ну, ничего, я сделаю из тебя настоящего человека.

Наконец они подошли к дому, который в кромешной темноте невозможно было разглядеть. Дункель втащил на крыльцо чемоданы, и пока Николай Семёнович стучал в окошко, робот с тоской подумал: «Дом я, может, и построю. И деревьев могу посадить хоть целый лес. А где я возьму сына? Не верится мне, что Николай Семёнович сделает из меня человека».

Они вошли в дом, и Николай Семёнович сразу потребовал, чтобы хозяйка накормила их ужином. Пока она накрывала на стол, Дункель ходил по дому и рассматривал висящие на стенах фотографии. А когда хозяин позвал его к столу, робот ответил:

— Спасибо, я не ем, я робот.

— Неправильно рассуждаешь,— строго проговорил Николай Семёнович.— Ты прежде всего гость, а уже потом — робот. Если тебя приглашают за стол, надо сесть. Так полагается. Не мы с тобой придумали традиции, не нам их отменять. Не хочешь, не ешь, но уважить должен.

За ужином Николай Семёнович продолжал говорить. Ткнув вилкой в Дункеля, он рассказал жене, где и как познакомился с гостем.

— Возвращаюсь я с рынка, смотрю, стоит в тамбуре робот, несчастный и никому не нужный. Ну, думаю, надо спасать парня. Иначе пойдёт по плохой дорожке, свяжется с хулиганами и пропадёт. Пришлось притащить его с собой. Не оставлять же беднягу. Ничего,— попытался успокоить он сонную жену.— В хозяйстве пригодится. Правильно я говорю? — обратился он к Дункелю и сам себе ответил: — Правильно.

Насытившись, Николай Семёнович отложил вилку, сладко потянулся и так же сладко зевнул. Хозяйка, не проронив за всё время ни единого слова, начала убирать со стола, а робот сидел и катал по скатерти хлебную крошку.

— Устал за день как собака. Пойду спать,— проговорил Николай Семёнович и поднялся.— А ты оставайся здесь. Ты робот, тебе спать не надо. Утром я скажу, что делать.

Дункель просидел за обеденным столом до самого рассвета. А когда взошло солнце, он вышел из дома и увидел, что деревня Шараповка не такая, какой её описывал Николай Семёнович. Все шесть домов были маленькими и покосившимися. Не лучше был и дом Николая Семёновича. Даже хвалёные шараповские яблоки на старых кривых яблонях висели мелкие и червивые. И речка Шараповка мало походила на Индийский океан — разбежавшись, её можно было перепрыгнуть. Правда, леса вокруг деревни стояли густые. Они обступали деревню со всех сторон, отчего казалось, будто Шараповка — единственное человеческое поселение на Земле.

Дункель прошёлся по разбитой улице, а когда вернулся, на крыльце его уже дожидался Николай Семёнович.

— Я позавтракаю,— сказал он,— а ты пока натаскай в бочку воды, наколи дров, подмети двор, вычисти хлев...

— Вы так долго будете завтракать? — искренне удивился робот.

— Ты не перебивай, когда старшие говорят,— сурово одёрнул его Николай Семёнович.— Я даю тебе задание на день. Вычистишь хлев, пойдёшь в лес и спилишь дерево. Нужны два бревна — сарай поправить. А то совсем завалился. Потом починишь забор и выкопаешь яму для мусора.— Николай Семёнович попрыгал на крыльце и показал пальцем вниз.— Видишь? Прибьёшь ступеньку — проседает.

— А вы...— начал было Дункель, но Николай Семёнович не слушал его.

— После этого залезешь на крышу и поправишь шифер: осень на носу. Пойдут дожди, дом зальёт. Потом...— произнёс Николай Семёнович и задумался.— Ладно, сделай пока это, а там посмотрим.