Похождения комиссара Фухе - страница 13

— А двадцать миллионов?

— Они нам уже не понадобятся, — спокойно ответил комиссар.

Алекс вдруг стал рыскать по кабине и наконец удовлетворенно захрюкал:

— Парашюты, комиссар! И резиновые лодки! Три комплекта!

— Так давайте прыгать! — предложил Санчес.

— Куда? — остановил его Фухе. — А ядерная база?

— Жизнь важнее! — огрызнулся Санчес.

— А миллионы еще важнее! — заявил Фухе. — Сколько до материка?

— Четыреста сорок километров, — сообщил Алекс.

— Смотрите вниз, — приказал Фухе. — Ищите базу!

Через несколько минут Алекс увидел внизу остров метров триста в диаметре.

— Есть! — крикнул он, заметив, что остров тихонько колышется на волнах.

— Определи координаты!

Алекс тщательно их определил и аккуратно записал у себя на ладони.

Фухе провел машину еще на несколько десятков километров к востоку, развернул ее, одел парашют и скомандовал: «С богом!»

— А база? — удивился Санчес.

— От базы через несколько минут ничего не останется: я положил самолет на курс снижения прямо в координаты острова, — объяснил комиссар и повторил: — С богом!

— Вот так встреча! — воскликнул человек в длинном плаще, сидевший на корме катера. — Никак Фухе?

— Аксель? — не менее удивился Фухе, которого только что подобрали с поверхности океана, где он болтался в резиновой лодке. — Понял все-таки, что база возле Акапулько?

— Ты-то до нее хоть не добрался? — забеспокоился Конг.

— Не успел.

— Ну и хорошо, что но успел. А кто это с тобой? Алекс? Не узнал, не узнал… А это что еще за рожа бандитская?

— А он и есть бандит, зовут дон Санчес.

— Не слыхал, не слыхал, — засокрушался Конг. — Сегодня он бандит, завтра министр… Э! Да что там говорить?

Все мы бандиты…

Так рассуждал Конг, пока Фухе и его спутники приходили в себя после путешествия по воздуху.

— Значит, до базы вы не добрались? — радовался Конг. — Ну и слава богу, а то ты мог бы и взорвать ее, а вместе с ней и ядерное могущество нашей великой, хоть и нейтральной державы… Ничего, сейчас мы наведем на базе порядок!

— Как? — поинтересовался Фухе.

— А вон за нами идут вертолеты войск ООН. Парагвай не сможет не подчиниться нормам международного права.

— Знаешь, Аксель, — заискивающе сказал Фухе, — давай лучше повернем к берегу или на вертолет переберемся…

— Что еще такое? — всполошился Конг.

— Ничего, просто через пару минут так тряхнет, что и косточек наших со дна не выловят…

— Ах ты, тараканья кровь! — выругался Конг, но не мешкая дал сигнал одному из вертолетов снизиться.

Когда катер несся по волнам уже без экипажа, а вертолеты рубили лопастями воздух в направлении Калифорнии, мощный сноп света, грохот и высокий дымный гриб отметили то место, где нашли свое последнее пристанище души пассажиров рейса Асунсьон-Сан-Паулу.

А еще через насколько минут сотрясение тверди земной произвело страшные разрушения в Акапулько, Мехико и других мексиканских городах.

Парагвайско-мексиканская эпопея комиссара Фухе, столь много ему обещавшая, закончилась тем не менее весьма плачевно. Едва бело-голубой вертолет приземлился на спецаэродроме войск ООН в Калифорнии, как Конг вытащил из лайнера упиравшегося комиссара и дружески проговорил:

— Ну вот, слышал, дурак, что по радио сказали? Мало того, что ты уничтожил значительную часть ядерных запасов нашей великой, но нейтральной державы, так ты еще и пол-Мехико разрушил. А что, отправлю-ка я тебя к де ла Мадриду, пусть он с тобой разбирается…

— Это в Испанию? — недоуменно спросил Фухе.

— Дурак! Де ла Мадрид — это мексиканский президент…

— Ой, не надо! — неожиданно заскулил Фухе. — Он же меня угробит!

— Правильно, угробит, — согласился Конг. — Ты сам этого заслуживаешь. Вот и Алекса твоего туда же!

— А можно одного Алекса? — спросил Фухе.

— Ну уж нет. Его только как дополнение к тебе!

— Аксель — взмолился комиссар. — Никто, кроме тебя, не знает, что это мы рванули базу возле Акапулько…

— И что ты хочешь этим сказать?

— Может, ты по старой дружбе?…

Конг задумался.

— Ладно, живи, — согласился он наконец. — Но чтоб ближайшим самолетом летел домой! Явишься к Лардоку и напишешь рапорт о случившемся. А в министерстве потусторонних дел мы его под сукно спрячем. И будешь ты, суслик, делать то, что я тебе прикажу, а иначе — сукно тонкое, порваться может… Как бы тогда тебе не пришлось вспоминать счастливые дни в Гваделупе…