Похождения комиссара Фухе - страница 2

Заглянула уборщица Мадлен, достала из передника две пустые кружки, зачерпнула из ведра пива, поставила кружки на комиссарский рапорт, утерла пену, что накапала на стол, и тихонько сгинула.

Друзья закурили. Фухе выбросил спичку, от которой они прикуривали, через плечо в окошко. Крепко рвануло. Алекс поперхнулся пивом.

— А, — махнул рукой Фухе. — Это автобочка с пивом. Водитель ее всегда под окно ставит.

— Знаешь, — заобщался Алекс и стал отвязывать от ноги колючки, — я когда бульоном отравился, в среду, ну, помнишь?.. Бульоном из кубиков-бубликов…

— Кубиков Рубика, — угрюмо поправил Фухе и полез толстым волосатым пальцем в ухо.

— Ну да, из рубиков-бубликов, — согласно закивал Габриэль. — Так в тот же день я…

В этот момент в дверь сильно ударили, и на пороге вырос пьяный в лоскут инспектор Пулон в форме официанта и с бомбой на подносе.

— Б-бомбу з-заказывали? — с видимым трудом проговорил он и стал валиться на бок.

— Нет, только пиво, — автоматически ответил Фухе и захлопнул дверь. В коридоре раздался грохот.

— Убивают! — закричала Мадлен голосом Дюмона из подсобки.

За окном по веревочной лестнице поднимался потный от натуги инспектор Пункс.

— Эй, комиссар! — Пункс просунул голову в кабинет Фухе. — Огоньку не найдется?

— А ты вниз спустись, там целый квартал должен гореть, от него и прикуривай, — посоветовал комиссар.

— Половина квартала, — сварливо ответил Пункс. — Я же до третьего этажа добрался… Что вам, спичек жалко?

Фухе молча выдвинул ящик стола, достал секатор и перекусил лестницу. Пункс с воем посыпался вниз.

— Так вот, — продолжал Габриэль. — На чем это я…

— На бульоне.

— Да, конечно! Когда я жрал ту чертову солянку из грибов для штопки носков, в тот самый четверг…

— Это было зимой, а не в четверг, — поправил приятеля комиссар.

В коридоре затопали, закричали, а потом взорвалась бомба.

— Убивают! — заорал Дюмон с четвертого этажа голосом уборщицы Мадлен.

В кабинет протиснулась Мадлен в обугленном переднике. В ее руках догорала половая тряпка.

— Протереть чего? — вяло осведомилась она.

Алекс плеснул на нее пивом. Сильно зашипело. Мадлен вытерла лужу и лениво исчезла.

— Что-то все время отвлекают, — сказал Габриэль Алекс. — Про что это я рассказывал?

— Живот, — напомнил ему Фухе.

— Ах да, помню! Ну и вспорол же я ему живот тесаком — так кишки во все стороны и полезли. И заказали чаю на всю компанию…

— Нет, чаю больше не надо, — ответил Фухе. — Только пиво.

За окном загудело пламя. Огонь лизнул гардины. Фухе сорвал их и потушил в ведре с пивом.

— Чего? — встрепенулся Алекс.

— Да ничего. Это Пункс внизу от огнемета прикуривает. Надо бы ему на зажигалку от всего нашего управления скинуться.

— Да-да, — закивал Габриэль, — конечно. Метеорный дождь, пляска святого Пива…

— Святого Вита, — уточнил комиссар и поковырялся в пепельнице. Выбрав воблу подлиннее, он стал сосать ее с хвоста.

Смеркалось. Пошел снег.

На следующий день после зимы была пятница. Так рано в поголовной полиции никто не появлялся. Лишь неутомимая Мадлен крутила в мясорубке карандаши, линейки и циркули — готовилась к рабочему дню.

Первым явился Пункс. Опухший со сна и с остатками лестницы в волосах. На его лице был заметен след от огнемета.

— Привет, старушка! — бросил он Мадлен и полез по канату к себе в кабинет, приволакивая при этом левую ногу.

Потом на инвалидной коляске прибыл Пулон. На нем болтались клочья униформы официанта, разорванной бомбой. На приветствие уборщицы он не ответил, а только злобно икнул и выплюнул два лишних зуба да еще блестящую пуговицу от кителя.

Когда в управление завалил Алекс, Мадлен громко закричала и от страха залезла по швабре на лепной выворот под самым потолком. Так испортить Алексу прическу мог только трактор с прицепом. Левый рукав и штанина отсутствовали, потому что их не было.

— Это из-за того костра на крыше, — пояснил Габриэль неведомо кому и от него отвалилось левое ухо.

В это самое время пришел на работу Дюмон. Он выглядел вполне прилично, но все время тыкался головой в стены и косяки, издавая при этом жестяной звук.

Все это было ничуть не удивительно, если учесть, что на голове шефа красовался огромный чугунок, испещренный веселенькими цветочками.