Похвали день вечером - страница 71

Зато он не умел быстро сходиться с людьми, и два с лишним месяца только приглядывался к ребятам из бригады. Молчаливый, как Савдунин, Дмитрий неохотно вступал в разговор. Если к нему обращались, он коротко отвечал, вот и все. Но если бы его спросили, кто больше всех нравится ему в бригаде, он бы сказал — Козлов. Не всегда веселый, вечно занятый, кроме работы, комсомольскими делами Володька; не насмешливый до злости Непомнящий; и, конечно, не этот выпивоха Лосев, — а Козлов. Он скорее чувствовал, чем понимал этого парня.

Но когда он, Шилов, неожиданно сам для себя взорвался и учинил разнос Лосеву, то заодно разозлился и на Козлова. Что за медуза, кисель какой-то. «Я не знаю…» Жить, ни во что не вмешиваясь, отработать от сих до сих — и домой?

В тот вечер он возвращался домой, еще не успокоившись, еще в яростном продолжении спора, хотя и старался успокоить себя: сегодня пятница, надо купать младших — Кольку и Данутьку, это его забота. Сегодня же день рождения Пранаса, значит, надо зайти в магазин, купить парню подарок. Мать сказала — лучше всего перчатки. Ничего, пусть дохаживает в старых. Лучше купить ему столярный набор, дешево и сердито, пусть привыкает к делу.

А завтра надо ехать с Нинушкой к врачу — девчонке будут удалять гланды, трусит она отчаянно. И мать тоже трусит. Единственное, чем он смог утешить сестру, — это тем, что после операции она может есть сколько угодно мороженого. Даже пообещал купить целый пакет пломбира. Колька и Данутька тут же завопили, что тоже хотят вырезать гланды.

Когда он пришел домой, в квартире пахло пирогами. Он не поверил себе. После смерти отца мать не пекла пироги! Пранас выскочил в коридор и пошел к брату, не сводя глаз с пакета.

— Вратарские щитки? — неуверенно спросил он.

— Подождешь. Поздравляю.

Они пожали друг другу руки. Пранасу сегодня стукнуло тринадцать. Здоровый парень, а на уме ничего, кроме футбола. Только и не хватало футболиста в их семье.

— Ну, давай, дари уж, — тоскливо сказал Пранас.

— Бери.

Он потащил подарок в комнату, и через минуту оттуда донесся его восторженный вопль. Ага, все-таки вратарские щитки! И полосатые гетры! Шилов улыбнулся. Просто повезло парню, что в магазине были только дорогие столярные наборы. Черт с ним. Пусть гоняет мяч.

Дмитрий поцеловал мать и выложил на стол зарплату. Малышня уже была тут как тут. Данутька стояла возле стола, положив на него подбородок. Колька оттащил ее и сказал:

— Если взрослые разговаривают, дети не должны мешать.

Когда он вытолкал сестренку за дверь, мать взяла деньги и сказала: «Спасибо». Она всегда говорила так: и тогда, когда приносил зарплату отец, и тогда, когда Дмитрий отдавал ей свою стипендию, а потом и заработанные деньги. Теперь она говорила «спасибо» и Анеле: девчонка все-таки «выгоняла» восемьдесят рублей в месяц!

— Я сама выкупаю детей, — сказала мать. — Ты иди отдыхать. Придет Анеля — будет пирог.

Но когда раздался звонок и Дмитрий открыл дверь, на лестничной площадке стояла не Анеля. Эту женщину он видел всего один раз, на похоронах отца, и она почему-то запомнилась. А позади нее — Шилов даже растерялся от неожиданности — Савдунин.

— Можно к вам? — спросила женщина.

Он пропустил ее в коридор и отступил еще дальше, потому что в узком коридоре сразу стало тесно, едва порог переступил Савдунин.

— Мы на одну минутку, — сказала женщина. — Ваша мама дома?

Ребята толклись в дверях: кто там? С кем это обнимается мама? Только тут Дмитрий сообразил: ну, конечно же, это жена Савдунина, она работала с отцом — мир тесен, это старая истина.

— Попрошу вас раздеться, — сказала мать. — Очень попрошу.

— Нет, мы… Вот здесь костюмчик для Пранаса. — Она взяла из рук Савдунина сверток и протянула матери. — Пожалуйста, возьмите. Это… Это от всех нас.

Все-таки мать уговорила их раздеться и пройти в комнату. Савдунин чувствовал себя неловко, то и дело потирал голову, а малышня уставилась на него в сущем изумлении. Вот это да, вот это дядя!

— Вы на диван садитесь, — пригласила его Данутька. — А почему вы такой? — не выдержала она.

— Каши много ем, — вздохнул Савдунин.