Поиграем? - страница 46
— Серьезнее не бывает.
— А бровь? — спустя несколько секунд все же интересуется Женя. — Давайте я вам быстро обработаю ее. Ну или вы, — растерянно продолжает она. И все-таки не ожидала, что я реально уйду. Ни хрена уже непонятно. То обрадовалась, то взгрустнула. Такая же шиза как я.
— Не нужно сейчас. Слушай, утоли мое любопытство, — надеваю обратно кроссовки.
— Что?
— Лампочки у вас в доме есть?
— Нет, — грубо бросает Женя, смотря за тем, как я берусь за ручку входной двери. — Не держим.
— Ясно. Ну ладно, до встречи. Пакеты распакуй, в холодильник продукты убери. Второй пакет тоже тебе, конечно.
Не оглядываясь, открываю дверь и спускаюсь на один лестничный пролет. В трех квартирах, как и предполагалось, дверь мне не открыли, в четвертой сработало, но лампочки не оказалось. А вот на первом этаже, в самой неприглядной с виду квартире — новенькая лампочка таки оказалась. Само собой, за денежное вознаграждение. Не мешкая, возвращаюсь на Женин этаж и звоню в дверь. Открыла она мне не сразу. Секунд так через двадцать. Женя определенно растеряна.
— Чо?
— Чо мне надо? — усмехнувшись, произношу я.
— Ну и?
— Лампочку поменять. Я за ней и ходил, — прохожу внутрь под совершенно растерянный Женин взгляд. Вновь скидываю кроссовки, но теперь еще и толстовку. — Принеси мне, пожалуйста, табуретку и фонарик.
— И снова здрасте.
— Иди спать, — грубо произносит Женя. Перевожу взгляд на Женину сестру. Та, в свою очередь, успела уже переодеться в домашний костюм, больше напоминающий пижаму и, судя по мокрым волосам, была в ванной.
— Может, чай? — канючит копия моей Маши.
— Спать, — непреклонно повторяет Женя, от чего начинает выводить меня из себя. Что это за отношение к ребенку, которого полчаса назад пытались изнасиловать? Девочка же, на удивление, слушается и, выключив свет в ванной, заходит в комнату, снимаемую Беляшовой.
— Зря ты так.
— Как?
— Грубо. Ты же девушка. Должна знать про ласку, поддержку и прочее. Ее пожалеть надо, а не орать. Не ожидал от тебя такого.
— Не надо указывать, что мне делать. Это вы в больнице можете меня унижать перед пациентом, а не здесь, ясно? Это мой дом, как бы вы тут нос свой ни воротили.
— Да я еще не думал воротить, не видел даже толком ничего.
— И не увидите, если будете мне указывать на то, как себя вести.
— Тебя что так расстроило, что я сделал тебе замечание в больнице?
— Да, задело. Вы могли сказать о моих косяках наедине, а сделали это специально при больном. И мы оба знаем с какой целью.
— С какой?
— Я не буду на это вестись. Надоели уже ваши манипуляции, — вскидывает руку вверх.
— Неси табуретку и фонарик.
— Зачем?
— Чтобы лампочку вкрутить, не тормози.
— Вы серьезно?
— Неси, — несдержанно бросаю я.
— А фонарь зачем?
— Чтобы выключить свет. Я, конечно, понимаю, что ты любишь искры между нами, но мне на сегодня хватит.
Чувствую, как мою спину прожигают взглядом. И это забавно. Удовлетворившись ярким светом от лампочки, слезаю с табуретки. Перевожу взгляд на Женю. Молчит, но смотрит на меня внимательно.
— Что?
— Да так.
— А все же?
— Правду?
— Жги. Нет, поджигай, — усмехаюсь в голос.
— Я хотела, чтобы вас все-таки как-нибудь или шандарахнуло током, или вы не смогли прикрутить лампочку и оказались рукожопым мужиком в хозяйстве. Не случилось.
— Подожгла, так подожгла, но я уже боюсь твоей патологической честности, Женя. Знаешь, можешь иногда врать.
— Иногда?
— Например, в будущем можешь иногда симулировать, чтобы я не пал духом как мужик. А то я прям так и вижу, как ты мне говоришь в процессе: хочу, чтобы у тебя не встал. Чтоб у тебя не встал, рукожопый.
— И причем тут мои хотелки?
— Так ведь не встанет от страха. Да расслабься, Жень. Чего ты такая напряженная? Лицо попроще, — поддеваю кончик ее носа. — Я шучу. От части, — быстро добавляю я. — У меня было столько возможностей сделать тебе гадости. Я их сделал? — молчит. — Ну так заканчивай. Давай, ты поить меня там чем-то хотела.
— Сначала бровь, а потом чай. Пойдемте на кухню.
Кухня… м-да, тут развернутся негде. Хотя в данном случае это мне на руку. Женя ставит чайник и тут же отпивает какой-то напиток красного цвета.