Поиграем? - страница 59
— Нет, просто трусы с подшерстком и естественный волосяной покров. Везде, — тихо произносит она, едва заметно улыбнувшись.
— Аля восьмидесятые?
— Вам виднее, я в такие годы не жила.
— Ну да, ну да. Ты готова к практике, Женечка?
— Конечно. Извините, не могу больше терпеть, — лезет рукой через горловину кофты и, немного замешкавшись, в итоге достает оттуда бумажную гармошку. — Колется, зараза. Не пригодились, — пожимает плечами, лучезарно улыбаясь. — Ну ладно, — отступает в сторону. — Всего доброго, Алексей Викторович. Тая, пойдем.
— До свидания, — машет рукой Тая.
Несколько секунд я смотрю вслед Жене, пытаясь понять, она действительно при мне вытащила шпору из лифчика или у меня галлюны? Нет, не они, судя по тому, что она продолжает на ходу доставать их только уже из рукавов. Охренеть себе нежданчик.
Очередной раунд с собственной собакой — кто раньше моргнет заканчивается не в мою пользу. Итого — три упаковки собачьего лакомства сожраны. Ан нет, не все, судя по тому, что наглая морда оказалась на моих коленях.
— Хренов манипулятор, — тянусь к упаковке и действительно в ней залежался еще один кусок. — Это все. Все, Гриша, — повторяю я.
Наверное, я бы и дальше велся на этот взгляд и достал бы очередную упаковку для этой махины, если бы не звонок в дверь. Перевожу взгляд на часы — половина восьмого. Ожидать мне вообще некого и тем не менее к двери все-таки подхожу.
— Привет, Лешик, — улыбаясь, произносит Соболев, протягивая мне при этом большой пакет.
— Привет. У тебя что-то случилось? — первая пришедшая на ум мысль, ибо виделись только несколько дней назад.
— А чего сразу должно что-то случится? Просто решил зайти вечерком к другу. Вот гостинец тебе принес. Все свеженькое.
— Петь?
— Оу? — проходит в квартиру. — Ты мне не рад? Занят?
— Ну как тебе сказать, я вел беседы с собакой и играл в «кто раньше моргнет», поэтому, нет, не занят, но ты пришел не просто так.
— Гостинец выдал, да?
— Ну типа того.
— Ладно, ты ж мой личный врач. Мне нужна твоя помощь.
— Так чего выделывался?
— Проблема деликатная.
— Ну?
— А ты мне скажи для начала, у тебя все нормально после нашей гулянки?
— Ну башка немного болела.
— И все?
— Да.
— У тебя нигде ничего нового не появилось? В трусах, например?
— А почему у меня должно что-то появиться в трусах?
— Ну, потому что девки были из одной фирмы с одинаковыми свежими справками. Я подумал, если у меня что-то появилось, хотелось бы, чтобы и ты тоже был с такой же проблемой, — как ни в чем не бывало бросает Соболев, усаживаясь на мой диван.
— Еще один патологически честный человек. Во-первых, Петя, девку я ту не трахал, во-вторых, ты что без гондона ее шпилил?
— Нет, конечно. Но, блин, что-то же село. Посмотри, пожалуйста, своим глазом алмазом, ху из ху залез в мой ху.
— Извини, мой дорогой друг, но я не писькоголог.
— Ты мой личный врач. Ну, пожалуйста, по-дружески. Разочек.
— Ладно, — сдаюсь под очередным натиском. — Снимай штаны.
— Моменто. О, Григорий не одобряет, — перевожу взгляд на сбежавшего пса. — Давай, порадуй меня Лешенька.
— У тебя что-нибудь болит, чешется?
— Неа. Если бы не заметил эту хрень, то и не знал бы.
— Порадовать мне тебя нечем, — озадаченно произношу я, после длительной паузы.
— Сифилис, герпес? Скажи, что это не они.
— С нашей гулянки прошло три дня, сифилис так быстро не проявляется. Герпес выглядит не так. Но порадовать мне тебя по-прежнему нечем. Потому что мыться надо чаще, Петя, тогда прыщи садиться не будут. Все, надевай свои трусы.
— Это просто прыщ?!
— По мне — да, но я не писькоголог. Через пару дней посмотришь.
— Фух. Я тебя обожаю, Леша. Слушай, а это могло быть от новых трусов? Они мне жмут.
— Вполне. Вентиляция плохая. Сопрело и вуаля. Бухнем?
— Нет. У меня печень не восстановилась с прошлого раза. Надо перерыв.
— Ну да, надо.
— А ты чего бабу ту не трахнул? Она ж тебе понравилась.
— Ага, а потом как будто накатило, видать, перепил, ибо рожей мне стала смахивать на бывшую.
— Леш, вот чего ты такой проблемный?
— Да кто его знает.
— Давай я тебе девку подгоню. Чистенькую, со свежей справкой. Продержим в лаборатории до результатов. Если надо хлоркой потом ее всю еще обольем, перед твоим порогом.