Поиграем - страница 8

Вернувшись в гостиную, я увидела отца: он спал, уронив голову набок. Когда я выключила телевизор, он резко поднял голову и огляделся вокруг, ничего не понимая. В те минуты, когда отец выглядел так, сонно и растерянно, он был таким уязвимым. Мне становилось грустно, когда я вспоминала, каким был мой отец до болезни.

Папа никогда не полагался на кого-либо, пока не попал в инвалидное кресло. Вот почему он все время злился. Ему ненавистно было зависеть от кого-либо.

— Папа, — я осторожно дотронулась до его плеча, и он заморгал, глядя на меня. — Пора спать.

Он кивнул, и я отошла в сторону. Медленно идя за ним, прошла следом в спальню родителей. Мама всегда помогала ему переодеться перед сном. Папа снял с себя рубашку, оставив только футболку. В свое время плечи у него были широкими, а бицепсы крепкими, так как он работал на стройке. Но спустя время, от них ничего не осталось.

Папа обладал еще достаточной силой, чтобы с моей помощью перелечь в кровать.

— Тебе тепло, папа?

— Да.

— Тогда спокойной ночи.

— Нора, — он схватил меня за руку, и я почувствовала, как ухнул вниз мой желудок, понимая, о чем пойдет речь. — Прости.

— Ничего, пап.

Его грустные глаза умоляли меня понять.

— Меня так все это бесит, но я не хочу взваливать на тебя, девочка. Ты знаешь, что ты лучшее, что мы с твоей мамой сделали, правда?

Слезы были готовы вот-вот пролиться, и я почувствовала, как ком встал в горле.

— Я знаю, — прошептала я.

— Правда, знаешь? — Он еще сильнее сжал мою руку. — Люблю тебя, малышка.

Я старалась справиться с жжением в носу и прерывисто выдохнула.

— Тоже люблю тебя, папа.

Едва вернулась к себе в комнату, как уткнулась лицом в подушку и зарыдала.

Я ненавидела те вечера, когда папа напоминал о том, что я потеряла.

Жизнь была бы намного проще, если бы у меня не было воспоминаний о папе, который дарил мне любовь, которую не давала мама. Он легко и непринужденно даровал мне свои объятия и поцелуи, и постоянно говорил о своих невероятных планах по поводу моего будущего. Я собиралась в колледж — я собиралась получить весь мир.

А потом все изменилось.

Сколько себя помню, мой отец работал как проклятый, и это одна из причин, почему я не понимала, зачем мама так много работала. Отец владел крупнейшей строительной компанией в округе. На него работало много парней, и мы жили в красивом большом доме, который он построил на окраине Донована. К сожалению, у него был диабет. Чем успешнее становилась его компания, тем больше стресса получал отец. Он стал неправильно питаться и больше пить, пока, у него ни началась диабетическая гангрена, и не осталось выхода, кроме как ампутировать ногу ниже колена. Мне было одиннадцать лет. Я была всего лишь ребенком.

После, папа не мог работать, и Кайл Трент выкупил за гроши его компанию и снова сделал ее успешной. Тренты также купили наш старый дом. Я предположила, что родители ранее заложили его, потому что, насколько знаю, у нас не осталось денег от его продажи.

Мама стала работать больше. Каким-то образом сложилось, что я стала папиной сиделкой. Было непросто, но он мой отец. Его жизнь стала тяжелой, как и наша с мамой, поэтому я старалась сделать все, чтобы помочь. Я сильно уставала, и для учебы оставалось мало времени. Тем не менее, я была полна решимости хорошо учиться. Даже когда папа стал другим человеком и разрушил мои мечты о будущем. Он дал понять, что высшее образование мне больше не светит. Но я надеялась на вариант с местным колледжем.

Когда-нибудь.

Если у меня появиться время.

Я старалась заглушить свои рыдания подушкой, крепко сжимая ее в руках. Я оплакивала свое будущее, ведь первые одиннадцать лет отец взращивал во мне удивительные мечты. Но в основном я оплакивала отца. Я скорбела о своем герое, который сцеловал бы мои слезы, обнял и прогнал все страхи, и относился бы ко мне так, будто я для него на свете самое важное.

Когда я была маленькая, наличие в жизни любящего отца было как вполне само себе разумеющееся. И когда его вдруг не стало, а вместо него появился кто-то озлобленный, грустный и уязвимый, я почувствовала, что потеряла свою защиту. Почувствовала себя шариком, который отвязали и отпустили в небо, оставив полностью беззащитным перед ожидающей впереди грозой.