Поиски «Озокерита» - страница 2

Унтер еще раз приложил пальцы к пилотке, вынул парабеллум из кобуры, пригнулся и двинулся вперед. Я пошел за ним. Так, гуськом, крадучись, прошли мы метров двести. По моим расчетам, уже недалеко должны быть и свои. Где-то справа с треском простучала пулеметная очередь, и по всему переднему краю, как по сигналу, открылась ружейно-пулеметная стрельба. Унтер в нерешительности остановился, присел. Я решил, что настал подходящий момент, — рывком бросился сзади на немца и смял его. Под унтером послышался приглушенный выстрел, левую руку мою обожгло. Не успел я сообразить, что случилось, как на нас навалились два человека, появившихся неизвестно откуда. Потом подоспели еще двое. Немец пытался было крикнуть, но издал только приглушенный хрип: и унтеру, и мне заткнули рты, туго стянули челюсти. Управлялись с нами быстро, без суеты. “Ловкая работа”, — отметил я про себя. Попытался пошевелить левым плечом, но почувствовал невыносимую боль. “Что же случилось с моей рукой? — соображал я. — Наверное, этот мерзавец держал пистолет наготове и от испуга выстрелил”.

Нас повели. Метров через двести под ногами почувствовались комки земли, наваленной бугром. Из темноты послышался голос.

— Есть?

— Есть, — хрипловато ответил солдат и подтолкнул меня, чтобы я перепрыгнул через окоп.

Перебрались еще через один окоп. Потом нас втолкнули в блиндаж, освещенный коптилкой, сделанной из трехдюймовой гильзы.

— Ого! Откуда это взяли офицериков? — весело спросил молодой курносый капитан.

— К нам ползли, товарищ капитан, вот мы их и сцапали.

— Значит, офицерики в разведку шли? Ну-ка, развяжите им рты, — приказал капитан, разглядывая пленных.

Мне развязали рот.

— Развяжите мне руки. Я ранен в руку, — попросил я. Капитан, удивленно взглянув на “немецкого офицера”, отлично говорившего по-русски, приказал развязать руки…

Это было в районе Курска.

— На другой день наши части перешли в наступление, а я был отправлен в госпиталь, где мне ампутировали кисть левой руки. Но что рука! Можно жить без руки, — шутил Андрей. — Зато я был доволен своей работой Ведь немцы, когда разрабатывали план, “Цитадель” и готовили операцию под Курском, рассчитывали на внезапность. Они собрали на небольшом участке огромные силы: на каждом километре фронта находилось до четырех с половиной тысяч солдат, около пятидесяти танков, до восьмидесяти орудий. Представь эту армаду! И если наше командование заранее узнало об операции “Цитадель”, то в этом заслуга наших разведчиков. Вот в чем моя радость. А рука — сущие пустяки.

— Нет, ты просто молодец. — высказал я свое восхищение его подвигом. Я по собственному опыту знал, как трудно приходилось работать в тылу врага, с каким риском нужно было переходить линию фронта.

— Что ты, дружище! Что ты, — стал отрицать Андрей. — Вот теперь у меня действительно есть одна великая идея.

— Какая? Не секрет?

— Хочу полететь куда-нибудь к немцам, поработать “часовым мастером”. Я же хорошо умею чинить часы

 — Как же это ты с одной рукой?

— Это даже лучше. Меньше подозрений. А руку я сделаю себе механическую. Я все уже продумал.

— А вдруг принесет в ремонт часы фон Клюге и узнает тебя? — шутя спросил я.

— Не узнает, если даже встретит, — уверенно сказал Андрей. — Не узнает. Я же был тогда немцем, с усиками и с двумя руками. А сейчас, как видишь, без руки и далеко не немец.

— Жалко, что не состоялась дуэль, — заметил я.

— Какая дуэль?

Я рассказал Андрею, что недавно нашим разведчикам стало известно о драке среди гитлеровских генералов. Генерал-фельдмаршал фон Клюге вызвал на дуэль генерал-полковника Гудериана, а секундантом просил быть Гитлера. Но дуэль не состоялась.

— Вот комедия, — засмеялся Андрей. — Ну, это не от хорошей жизни. Полковник Сергеев сказал мне, что у Гудериана и у фон Клюге на русском фронте начался понос. Да! Да! Заболели медвежьей болезнью. В настоящее время они оба находятся в Берлине, лечатся. А потом фон Клюге направят во Францию. Так что мне с этой стороны бояться нечего, — иронизировал Андрей. — У меня одна только трудность, и ту я надеюсь преодолеть в скором времени.