Пока боги спят - страница 56
С наступлением сумерек охрана повела своих подопечных в сторону аэропорта.
Все понимали, что там им придется очень тяжело: их будут ждать именно в аэропорту. Да только на самолете у розмийцев был шанс покинуть горящий город, где шла настоящая охота за ними. Еще все очень сильно надеялись, что у генерала Бодлер-Тюрри действительно есть свой АГЕНТ в столице Керши, и он уже доложил о произошедшем, и на помощь кронпринцу уже направили кого-нибудь. Талинда же искренне надеялась, что отец не улетел, бросив их с матерью одних. С точки зрения охраны и престолонаследия, его ценность его жизни, несомненно, выше, чем жизни его младшей дочери и жены.
Лишь ближе к утру измученные и голодные розмийцы сумели добраться по темным улицам и канавам к зданию аэропорта, где их встретили вооруженные солдаты Керши.
Аэропорт кипел и бурлил: много иностранцев и кершийцев приняли решение улететь подальше от ставшей такой неуютной столицы. В главном зале было практически невозможно пройти, чтобы не наступить на чьи-то ноги или чемодан. Плакали дети и женщины, ругались мужчины, повизгивали и скулили чьи-то собаки. В кассах были раскуплены все билеты на двое суток вперед, хоть цены на них взлетели до небес.
Возможно, благодаря огромному скоплению народа, и из-за присутствия многочисленных журналистов, принцессу Иоланту и госпожу Талинду солдаты беспрепятственно пропустили к самолету. Судя по многочисленным проклятиям в адрес розмийцев, не будь нескольких работающих камер и журналистов, мать с дочерью застрелили бы еще на подходе. Или их разорвала бы толпа.
Талинде очень не понравилась ехидная улыбка командира караула, с которой он провожал их взглядом. Или самолет заминирован, или в воздухе их кто-нибудь встретит.
Уставшая и измотанная девушка предпочла не думать о худшем, направляясь к большому красивому лайнеру, на котором они должны были полететь домой. Наконец-то! Домой! Прочь от этого кошмара, выстрелов и страшных сцен на улицах...
Талинде очень хотелось плакать от ужаса пережитого, но она держалась, прекрасно понимая, что надо быть сильной и поддержать мать, которая пребывала за гранью истерики. Принцессу трясло от дикого ужаса. Она ни с кем не разговаривала, и взгляд ее сделался отсутствующим.
Уже около самолета новая волна отчаяния охватила Талинду.
Случилось то, чего она так боялась: ее отец с охраной еще не вернулся из города, капитан авиалайнера и командир их эскорта отказывались лететь без кронпринца. Все очень просто: с их точки зрения и согласно имеющимся инструкциям, жизнь кронпринца куда ценнее жизни его жены и дочери.
Принцесса Иоланта рухнула на трап самолета как подкошенная и просто расплакалась, как маленький ребенок. Такое напряжение сил, столько опасностей и все без толку! Пока ее дражайший супруг не навоюется, их с дочерью никто спасать не будет.
- Капитан, - Талинда заставила себя говорить спокойно, - неужели ничего нельзя сделать? Ведь неизвестно, жив ли мой отец вообще?
- Мне очень жаль, госпожа Талинда, но я не могу нарушить инструкции: я должен дождаться кронпринца или получить неопровержимые доказательства его смерти. Скоро должен прилететь самолет с нашим министром иностранных дел, господином Ларусом, возможно, тогда что-то можно будет сделать.
- Боюсь, что тогда будет слишком поздно. Беспорядки приобрели масштаб бойни. Люди скоро могут просто кинуться на нас с мамой! - зло ответила девушка. Ее серо-зеленые глаза горели самым настоящим огнем, а тонкие пальцы нервно сжимались и разжимались. Чумазая и растрепанная она сейчас походила на разозленного жеребенка, разве что не фыркала и не мотала головой, ногой она уже нервно притопывала. - Тогда погибните и вы, и весь ваш экипаж!
- У меня нет других приказов. Но я сообщил в Розми, что вы и принцесса Иоланта добрались до самолета, - постарался скрыть сожаление и страх за приказами командир экипажа. В этот момент из кабины лайнера выбежал бортинженер, размахивая руками.
- Капитан, капитан! - он кубарем скатился с трапа, чуть не налетел на плачущую принцессу Иоланту, но все же успел затормозить перед членом королевской семьи и не дать ей совершенно непочтительного пинка. Хотя Иоланта вряд ли бы заметила это.