Пока море не высохнет - страница 15

Сильное головокружение заставило меня потерять способность уверенно стоять на земле. Боль сильнее сковывала все мое тело, и стоило мне сделать шаг вперед, как резкая, режущее чувство заставляло меня извиваться в его руках. Ничего не понимая, я могла только молиться, чтобы это поскорее кончилось, чтобы боль наконец-то прекратилась. Бросало то в жар, то в холод, то становилось дурно словно от хмеля, но только все внутри меня выворачивало наизнанку. Мне казалось, что я умираю. Настолько плохо еще никогда не было. Словно в бреду я повторяла имена, перемешанные с молитвами. Сколько это длилось по времени и сколько еще могло продолжиться…но я помню, как мне становилось постепенно легче. Когда в комнате появилась Виктория я не сразу заметила, но ее постоянное прикладывание ко лбу холодной тряпки ослабляло давление в голове… «Все будет хорошо»-шептала она с нескрываемой улыбкой. Я вспомнила, как в моем давнем сне, она сидела возле меня и все повторяла эту фразу, но только во сне я умерла…Сознание вернулось, когда я услышала громкий, раздирающий всю меня до сердца крик младенца.

-Мальчик?-послышался голос Виктории, и я посмотрела на ее блестящие голубые глаза.-мальчик. Поздравляю, моя дорогая. У Вас сын.

-Сын…-прошептала я.

-Да пустите же меня!-вопил король выбивая двери в собственные покои.-Габриэль…

***

И от покоя кружилась голова, как от самого бренного желания. Я чувствовала любовь. Любовь маленького мужчины, что нуждается во мне, как в воздухе. Разглядывая черты его маленького лица, я видела, как он похож на отца, как красивы его голубые глаза. Водя пальцами по его нежному личику, я не могла прекратить целовать розовые щеки, аккуратный носик, и эти маленькие ладони, в которых однажды окажется вся Франция. Я верила, я верила, что этот малыш сможет изменить жизнь, и если мою он изменил основательно, то что помешает Цезарю сделать это с этим государством? Ему уже пять дней, а я словно чувствую, что он снова должен появиться из моего чрева, но это все пройдет, и только связывающая нас пуповина навсегда соединит материнскую связь. В двери постучались, и я разрешила войти. Это была Виктория. Ее приход подобен исполнению самой давней мечты.

-Виктория…-улыбнулась я.-а мне все было интересно, когда Вы, моя милая, решите навестить нас.

-Знаете, что сказал мне сегодня утром король?-она нежно посмотрела на ребенка.

-Хм. И что же?-скривилась я.-лично со мной он не разговаривает уже четвертый день.

-Сегодня я вручаю ей свою душу, произнес он, крайне взволнованный, и предупреждаю, берегитесь, потому что оттуда, куда Вы меня ввели, я выйду только со смертью, в чем клянусь Вам и торжественно заверяю.-Виктория грустно улыбнулась.-когда он говорил о Вас, то на его глазах выступили слезы…может быть, это и есть любовь?

-Любовь…-шепотом повторила я….-как бы Вы описали это в стихах?

-Будь Франция державой из держав, Рим Генриха назвал бы многогранным…Рок д‘Эстре – предел душевным ранам…

Глава 5

-Война пробила фронт, интимный мой, мне сразу с двух сторон проела плеши.-вошла в мои покои Виктория уверенно сжав своими ладонями мои плечи.-и тонус весь понизила дневной. Жить в оной обстановке боевой, без женщин и любви, заполню бреши.-исказила улыбка ее апатичное лицо.-что Вы думаете, моя дорогая об этом театре? Нынче Генрих хорошо играет свою роль.

-Ах, Виктория,-я вздохнула открыв окно.-он строит из себя шута, и самое обидное то, что придворным нравится эта заводная обезьянка, что бьет в тарелки каждый раз, когда удобно свите.

-Задаетесь вопросом чем хуже мы?-поэтесса провела своими нежными ладонями по моим волосам и положив голову на мое плечо, она сжала пальцы на плавном изгибе моей талии.-просто мы женщины, и слушать королю правильных женщин – невыгодно для самого короля и придворных шлюх, а как мы с Вами знаем, нынче шлюхи играют большую роль при власти. В конце концов, любить женщин это тоже своего рода религия, да только та, что тянет любого ко дну. Знаете, сирены тоже хотят любви, но больше мечтают сжать в руках горло наивного моряка, что поверил их ласке и сладкому голосу.