Пока море не высохнет - страница 7
-Женщины?-он скривился в недоумении.-о чем Вы, моя милая?
-Ах, я же не сказала.-Виктория вздохнула.-эскадрон Екатерины Медичи был расформирован до самого его основания. Из ста составляющих свиту женщин осталось десять, и теперь, я поддерживаю порядок в этом новом эскадроне.
-Играете в игры Медичи? А Вы не боитесь повторить судьбу флорентийской женщины?-Алистер покачал головой.-не понимаю…зачем Вам это?
-С рождения судьба предрешена. Жить в строгих рамках королевских правил. Собой распоряжаться не вольна.-прошептала Виктория и развернув переданное письмо на секунду замолчала.-а Вы знаете, Алистер, может прозвучит для Вас смешно, но я верю, что судьба Франции находится исключительно в женских руках. Придется оставить судьбу за спиной, понимаете? Для меня это будет в сотый раз, но только все это неотступно, пока Вы со мной.-она сжала руки дипломата и вздохнула.-все, что я делаю сейчас это шаг на пути к свободе, которая позволит мне быть с Вами. Просто подумайте об этом…
***
Вечером в Версале становится шумно. Людей становится больше, и воздух кажется тяжелее под натиском хмельного угара и тяжелых женских духов, которые редко пахнут розами, а липкие тела, что иной раз никогда вовсе не чувствовали кожей ощущение воды источали свою естественную зловонию, что была приятна отдельным людям, и только поэтесса, старавшаяся держаться подальше от этой потерявшей свое людское лицо толпы, продолжала наслаждаться прикосновением холодного ветра стоя на веранде замке. Дипломат отплыл на корабле обратно в Англию несколько минут назад, и она могла видеть, как на пристани отходит в море корабль «Королева Изабелла», что будет на плаву еще несколько тревожных для ее сердца дней, пока Алистер не отправит письмо о своем прибытии. Она думала, что все происходящее давит на нее сильнее прежнего, и несколько проведенных вместе часов заставили ее всерьез задуматься о положении любовных дел. Вернуться ей в Англию? Но разве что-то измениться? Из хаотичных мыслей поэтессу выбил приход короля Наваррского, что возмущенно прогонял от себя прочь похотливых женщин срывающих с него королевскую мантию.
-Боже мой,-Виктория не могла сдержать улыбки.-Вы просто нарасхват среди хмельных женщин, король мой.
-Эти блудливые химеры чуть не порвали меня на части!-возмущенно поправил корону Генрих.-это ужас, это просто страшный сон.
-Кстати, про страшный сон.-поэтесса посмотрела на расступившихся внизу стражников.-к нам тут в гости пожаловала сама Франсуаза Лабурдезьер.
-Что нужно этой горе матери?-Генрих чуть шатнулся от возмущения.-какого дьявола она снова здесь?
-Вот сейчас мы это и узнаем.-опрокинув чашу до последней капли ответила поэтесса.
Гадать не пришлось, ибо приход Франсуазы оказался предсказуем. Женщина снова пыталась продать честь дочери, но только на этот раз условия продажи заметно изменились. Франсуаза не пыталась продать Габриэль на ночь. Она решила запросить у короля круглую сумму, как цену на пожизненное использование девушкой. Условия продажи таковы, что если король Наваррский выкупает дочь Франсуазы, то будет иметь все права обладания малюткой, но и так же полное право делать с ней все, что только может захотеть королевское нутро. Франсуаза не сомневалась, что влюбленный король согласиться на такое условие и не прогадала. Как только стражники грубо завели сопротивляющуюся Габриэль в переполненный людьми Версальский зал, где тут же смолкли голоса дав крику Эстре заполнить холодные стены замка, Генрих швырнул переполненный золотыми монетами мешок с выкупом за Габриэль к ногам ее матери.
-И больше…-прошипел король.-чтобы глаза мои Вас не видели.
Габриэль вздрогнула. Чернота его глаз пылала той несвойственной ненавистью, что заставляло робкое женское сердце дрожать от неподдельного страха.
Глава 3
***
В Истории мелькают, словно белка
в безумном колесе, черты эпох.
Ведёт колонной по четыре Бог
сезоны год за годом в русле века
с обилием волнений и тревог.
***
Пробуждение молодого английского дипломата было суматошным, и в чем-то даже шумным. Придворные сбегались по каменным ступеням в церемониальный зал, где король Генрих IV объявил о своем решение дать свободу своей супруге короле Маргарите Валуа, что под шумные возгласы и хлопанье была приглашена на утреннею трапезу, но не узнавая в придворных старых лиц, она поникла в окутавшем одиночестве. Алистер Перси принял ванную, умылся и надев свой любимый костюм, спустился к завтраку. Подавали хрустящий белый хлеб, нарезанный на тонкие ломтики, что было удобно окунать и мазать соусом и разными джемами. Сдержанного юношу удивляло обильное количество нарезанного лука на столе, которым закидывались придворные мужья. «Говорят, что лук хорошо влияет на мужское достоинство»-улыбнулась госпожа Лепаж, что села с правой стороны от дипломата. Молодой человек сжался от ударившегося в нос запах мускатного ореха, что был ненавистен ему с самого детства, но увидев, как обильно заправляет свой суп молодой дева этой приправой, он быстро намазал два кусочка хлеба яблочным джемом, и извинившись, удалился в свои покои.