Пока не проснулись сомнамбулы - страница 43

Рядовые юристы (не выпускники, а те, кто работает, хотя бы, два-три года), как правило, пассивны, ленивы, не любят соблюдать дресс-код (я, кстати, тоже) и всякую свободную минуту тратят на что угодно кроме самосовершенствования. При этом ни один из нас не признает, что лишен амбиций — все в будущем планируют стать если не директорами, то, как минимум начальниками отделов. Только делать хоть что-нибудь для достижения своей цели готовы буквально единицы — все прочие регулярно кормят самих себя «завтраками». Тем более, вокруг столько соблазнов… Поболтать с коллегой за «чайковским», зайти в социальную сеть, почитать новости… Я-то знаю, я сам точно такой же. Да и заветное повышение все равно получают не самые талантливые и даже не самые трудолюбивые. Нет, оно достается другим — самым «пробивным». Тем, кто во время работы предпочитает почаще попадаться на глаза начальству, кто готов задерживаться, кто скажет «я возьмусь за это» в ситуации, когда остальные посмотрят и подумают: «да ну нафиг». И пусть даже ничего не получится, благородный порыв не обойдут вниманием сверху, особенно если ты сумеешь грамотно свалить вину за провал на внешние факторы. Конечно, если хорошо трудиться, заметят и обычного, «не пробивного» сотрудника, только велик ли шанс? То-то и оно. Потом к тридцати годам, когда становится понятным, что быстрой карьеры уже не получится, человек просто начинает плыть по течению трудовых будней, не особенно заботясь, куда, собственно, приплывет.

«Работай, негр: солнце еще высоко».

За прочтением электронных писем, большинство из которых по прошествии времени уже не требовали ответа, а также за подготовкой отчета для Павла я не заметил, что большая часть рабочего дня осталась позади. Напомнил Зарипов, который на сегодня отпросился пораньше и потому настоятельно требовал внести свой вклад в дело всеобщей пьянки.

— А если я не буду пить? — на всякий случай уточнил я. — И вообще не на все выходные еду? Я же только до субботы. Если еще точнее — до утра субботы.

— Тариф фиксированный — бросил тот. — Хоть на все выходные, хоть на пять минут. А не хочешь пить — за тебя выпьют другие, Желающие найдутся, не переживай. Вон, тот же Сашка рад будет лишней порции. Что, Санек, нажремся, как в прошлый раз? Или обойдемся без буйной фазы и после достижения кондиции сразу баюшки?

— Да пошел ты… — Дулев презрительно скривился. — Один раз облажался, так теперь до пенсии вспоминать будете.

— Такое забудешь, — улыбнулась Наташа. — Ворваться посреди ночи в комнату к начальнику и требовать повышения зарплаты…

— Добро бы к своему начальнику ворвался, — ехидно произнес Томми. — Так нет, к нашему сунулся.

— Он просто Катю боится, — поддержала Наташа. — Верно ведь, боишься, Шурик?

— Боится — значит, любит.

— Да, видать сильно боится, раз даже Паши не испугался.

— Эй вы, хватит! — вмешалась Таня. — Перестанье его доводить! Александр и так у нас единственный мужчина в отделе, а от вас никакого толку, даже попросить ни о чем нельзя.

Саша не знал, куда спрятать глаза. Историей про «пьяный поход за зарплатой» его донимали уже без малого полгода, и, хотя многим она уже порядком приелась, на главного участника даже одно лишь упоминание действовало безотказно. Чем до сих пор беззастенчиво пользовались Клочкова и Томми.

Пройдясь по Дулеву, Игорь ничтоже сумняшеся переключился на нашу Валентину.

— Евгеньевна, а Евгеньевна? А ты пить будешь?

— Буду, а что? — недоуменно отозвалась Валя.

— А то, что нельзя тебе.

— Почему это?

— А вдруг тоже буянить начнешь.

— Я? Да я ведь ни разу… — она не могла подобрать слов, чтобы ответить на столь наглый наезд. — Я не такая…

— А какая? — Зарипов на своем кресле подкатил к нашему столу и пристально посмотрел ей в глаза. — Вдруг ты выпьешь и тайны начнешь выбалтывать, а? Есть у тебя тайны?

— Тайны? — она вдруг вся покраснела, как помидор, а я решил, что пора вмешаться:

— Игорь, хватит. Ты же знаешь, она не понимает таких шуток.

Зарипов резко повернулся в мою сторону.

— Лазарев, чтоб тебя за ногу! Хорош тянуть БГ за бороду! Гони уже бабло!

И уехал обратно к своему столу, по пути напевая «Бессмертную сестру Хо».