Пока ты спишь - враг качается. (наездник -3) Без ограничений - страница 5

Как далеко мы уехали? Наверное, километров пять-шесть, не больше. Броневик хоть и гнал во всю мощь, но на такой дороге сильно быстро ездить не получится. Значит бегом, при моей развитой выносливости, я добегу минут за двадцать.

И все же куртку пришлось снять. Плотная ткань не пропускала воздух и через три минуты бега мой Наездник сообщил о стремительном уменьшении воды в организме. Не удивительно — пот лил с меня рекой.

Повязала ее вокруг талии и побежала дальше. Не сказать, что это прям сильно помогло, но хотя бы сдувало пот.

За время боя я поднялась сразу на пять уровней и сейчас, под монотонный бег, изучала открывшиеся навыки. К тому же я теперь уже пятнадцатого уровня, и в интерфейсе мигала новая закладка: Специализация. В нетерпении ткнула туда, с замиранием сердца вчитываясь в предлагаемые ветки развития. Есть! Разведчик II и Инфильтратор. Именно так, как мы и планировали.

Еще в деревне у отца Дениса мы составили приблизительный план нашей индивидуальной прокачки, поэтому я сразу отбрасывала всякие не нужные для моей специальности перки. Навроде силового щита. Интересно, конечно, но стоит мне его изучить, и шанс получить нужную специализацию значительно снизится. И теперь я вижу, что наш план сработал!

Также мне дали ачивку «Выжившая под огнем» и награду за нее — маскировку второго уровня. Светоотражающая гравитационная линза теперь перенаправляла в сторону до 95 % видимого спектра и в половину уменьшала шум. Также повысилось время действия умения. Причем во время самых интенсивных движений линза работала теперь аж две минуты.

Остальные перки требовали приема пищи и разных элементов, поэтому я, особо не вчитываясь, закрыла интерфейс. Самое главное узнала и достаточно.

Наконец, вдали стала виднеться стена и точки техники перед ней. Присела, накинула куртку, застегнув на все пуговицы, чтобы не сверкать предательски белым и пригнувшись побежала вперед. Перед собой выставила линзу маскировки, отрегулировав ее на сорок процентов.

Разглядела темно-зеленый, тентованный «Урал». В последнее время я наездилась на таких столько, что казалось, могу узнать его даже по тарахтению заведенного двигателя. За ним стояли два дымящихся танка. Ближайший ко мне с развороченным, рассечённым пополам бортом, отрубленной пушкой и, по-моему, с башней тоже у него были проблемы. Второй скорее всего тоже как-то пострадал, но его наполовину скрывал «Урал», и я не могла оценить, что там с ним произошло.

Скорее всего, Стас применил тут свой страшный меч.

Я плюхнулась на живот, увеличила маскировку и поползла вперед. Старалась, чтобы между мной и предполагаемым наблюдателем всегда оставались или кусты, или заросли высокой травы. Хорошо, что еще только начало лета и растительность сильная и высокая. Я ползу, и она почти сразу же выпрямляется вслед за мной.

Где же командир? Звуков боя не слышно. Неужели он смог уйти?

Заползаю под «Урал». У него открыта водительская дверь и шофер, выставив одну ногу, курит в проем. Я настолько близко к нему, что при желании, протянув руку, смогу сбить прилипшую землю с подошвы его сапога.

Ползу под днищем машины. С той стороны вижу группу людей, военных, что стоят и смотрят на что- то, лежащее на траве.

Приглядываюсь.

Стас! Там лежит Стас!

Господи, что они с ним сделали? Скрюченное, выгнутое в какой-то неестественной позе, тело. Руки и ноги вывернуты, одежда с огромными прожжёнными прорехами. Кожа там, в дырках, обуглилась до черноты.

Неужели он мертв? К горлу подкатывает. Я еще не оправилась от смерти Дениса, а тут Стас. Чувствую, как девичья истерика тонкими пальцами с идеальным маникюром берет меня за шею.

Глубоко дышу, загоняя панику внутрь себя.

— Тихо, мелкая, тихо, — успокаиваюсь, осматриваюсь вокруг.

Замечаю, что оружие у части военных, стоящих недалеко от Стаса, направлено на него. Руки у автоматчиков напряжены, пальцы лежат на спусковых крючках. Выглядит так, будто они готовы открыть огонь в любой момент.

Он жив? Ну конечно! Никто не будет направлять оружие на уже мёртвого. Ура!

Губы, до того нервно сжатые, чтобы ненароком не пискнуть, невольно расплываются в улыбке. Жив, это уже хорошо!