Пока ты здесь - страница 4
На другой стороне улицы, выбиваясь из одинаковой серости домов, торчала самая обыкновенная коробка супермаркета. «Двадцать четыре» – большие цифры на уродливом фасаде не горели, но оставались ясно различимыми. Девушка перебежала дорогу, машинально поворачивая голову влево-вправо, но машин не было, и замерла в испуге: раздвижная стеклянная дверь магазина оказалась наполовину открыта, за ней – все та же тьма. В глубине что-то негромко брякнуло.
– Есть тут кто-нибудь? – прошептала девушка в полумрак зала.
Тишина. Память услужливо подсказала, что на входе должен стоять охранник, а кроме него – кассиры, продавцы. В полутемном зале не было никого. Длинные ряды стеллажей терялись в густой тени.
– Эй! – теперь она уже кричала срывающимся голосом. – Кто-нибудь?
Тишина. Все вокруг было неправильным, ненастоящим, неживым, и это пугало сильнее всего.
Она побрела вдоль касс, наткнулась взглядом на стойку с домашними тапочками – смешными и уютными, такими неуместными посреди кошмара – и вспомнила, что ноги, которые она почти не чувствовала, по-прежнему босы.
Сначала она не ощутила разницы между ледяным полом и мягкой пушистостью стелек, но минуту спустя онемение отпустило ступни, и они начали ныть.
Предрассветные сумерки за широкой витриной неохотно уступали дневному свету, но в самом магазине сумрак уходить не торопился. Девушка медленно двинулась к стеллажам, собираясь отыскать бутылку воды или пачку сока: у нее пересохло в горле.
– А-р-ш-ш-а-а, – донесся из глубины магазина леденящий душу, уже знакомый, но куда более явственный звук. Девушка вздрогнула, по рукам снова побежали мурашки, она попятилась, вглядываясь во мрак между стеллажами. Там что-то зашуршало, сухо и хрустко. Что-то посыпалось с полок, с грохотом раскатываясь по мраморному полу.
«А-р-р-ш-а-а…» – отдалось вибрацией в костях, загудело где-то в темечке. Звякнула и покатилась к кассам пустая магазинная тележка. На половине пути замерла, зато в дальнем конце зала что-то отчетливо загремело. Потом мелко затряслись ближние стеллажи, звеня выставленными на них банками.
Девушка метнулась обратно к кассам, замерла, не в силах пошевелиться, и вцепилась в край конвейерной ленты, чтобы не упасть: от ужаса подкашивались ноги. В глазах потемнело. Мысли исчезли все разом. Сердце подскочило к горлу и принялось биться там, пытаясь вырваться наружу.
– Беги!
Она подпрыгнула от неожиданности.
Негромкий голос шел из приоткрытых дверей. Там кто-то маячил, подзывая ее к себе:
– Беги, сюда!
Третьего раза не понадобилось – она со всех ног бросилась к выходу.
– А-р-х-ш-ш-а-а! – неслось вслед, сопровождаемое грохотом и звоном рассыпающихся товаров.
Он был выше ее на голову. Худоватый, но не тощий. Без лишних слов схватил за руку и потащил за собой вдоль улицы прочь от магазина, туда, где без устали продолжал мигать светофор. Сумерки почти рассеялись, стало намного светлее, но вокруг по-прежнему не было никакого движения. Парень быстро вымахивал длинными ногами в синих замшевых кроссовках, ей же приходилось семенить следом почти бегом, поджимая пальцы ног, чтобы не потерять на ходу розовые пушистые тапки. Она пыталась разглядеть лицо незнакомца, но никак не могла угнаться за его широким шагом.
– Подожди, – взмолилась девушка, когда супермаркет исчез из виду. Паника, охватившая ее в магазине, отступила.
Парень замедлился. Остановился. Обернулся, и она отшатнулась, зажимая рот ладонями. Его лицо – симпатичное, с правильными чертами, крепким, но не слишком тяжелым подбородком и темными глазами – то проявлялось болезненно четко, так, что можно было разглядеть крошечную родинку на правой щеке и редкие точечки щетины на подбородке, то вдруг размывалось, словно она смотрела на него из-под воды. Она моргнула, зажмурилась, потерла глаза. Нет. Не помогло. Воротник его синего жилета-пуховика в представлении не участвовал. Оставался просто синим воротником. Значит, зрение было ни при чем. Кошмар продолжался!
– Кто ты? Что происходит? Где я?
Она пятилась, пока не уткнулась лопатками в стену.
– Тише, не кричи. – Он не двинулся с места, внимательно ее разглядывая. Всю. Целиком. От растрепанных светлых волос до тапочек на босу ногу. – Я – Аликвис. А ты? Помнишь свое имя?