Поколение убийц (Generation Kill) - страница 33

По батальонному радио слышится голос Капитана Америки, вибрирующий и потрескивающий, когда он возбужденно передает сведения о возрастающем огне противника. Этот офицер разведки, — который заслужил свое презрительное прозвище из-за нелепых и рискованных выходок, — по радио кажется подростком с ломающимся голосом. «О Боже! — говорит Персон. — Он что, плачет?»

«Вовсе нет», — говорит Колберт, пресекая вероятную горестную тираду по поводу Капитана Америки. В последние дни Персон словно позабыл свою прежнюю ненависть к таким поп-звездам, как Джастин Тимберлейк, который раньше был его любимым объектом для долгих и нудных разглагольствований о том, что не так с Америкой, и теперь жалуется почти исключительно на Капитана Америку. Недостаток уважения к этому офицеру проявляется среди рядовых бойцов настолько, что кое-кто из его собственных людей открыто называет его «засранцем» — иногда прямо в лицо. «Он просто нервничает, — говорит Колберт, и не то чтобы он защищал офицера. — Все сейчас нервничают. Каждый пытается делать свою работу».

Следующие двадцать бессонных часов морпехи из первого разведбатальона и Военная свинья методично продвигаются вперед по шоссе, едва проезжая пятнадцать километров, пешком прочесывая деревни, взрывая вражеские грузовики и схроны оружия, и уничтожая очаги скопления иракских солдат, которые прячутся в траншеях или укрываются в домах мирных жителей.

С точки зрения страха, в его чистом виде, наихудшие моменты сражения происходят после полудня 9 апреля. Внимание всего мира приковано к телевизионной картинке американских морпехов в центре Багдада, свергающих массивный памятник Саддаму Хусейну. В это же самое время, севернее города, вражеские мины начинают рваться примерно в тридцати метрах от расположения роты Браво.

Когда лейтенант Фик докладывает по радио о минометном обстреле своему командиру, ему приказывают оставаться на месте. «Замрите и умрите, джентльмены», — говорит сержант Антонио Эспера, бывший агент по изъятию автомобилей из Лос-Анджелеса и один из руководителей группы Хамви, которая работает в связке с группой Колберта. Двадцать два морпеха из взвода сидят в своих машинам с включенными двигателями, согласно приказам, в то время как вокруг них взрываются мины. Разговоры очень редки. Все смотрят на минные взрывы в небе и на окружающих полях. Один из взрывов происходит в пяти метрах от Хамви с открытым верхом сержанта Эсперы, и в результате него в земле образуется четырехфутовая дыра.

Я выглядываю и вижу, как Эспера согнулся над своим оружием, его взгляд мечется под ободом каски — он ждет следующего взрыва. За ним — его двадцатитрехлетний водитель, капрал Джейсон Лилли — он схватился за руль, его лицо приобрело пепельный оттенок. За несколько часов до выезда на задание Лилли сидел вместе с ребятами из взвода и рассказывал о том, как когда-то ел рыбу-клоуна — просто так, ради хохмы, — когда подрабатывал в Уол-Марте в школе. Лилли записался в морпехи, чтобы вырваться из своего родного города Вичита, штат Канзас, и завязать с

бесконечными тусовками. «Мой мозг словно поджарили на сковороде», — говорит он.

От собратьев-морпехов Лилли получил прозвище «Космический призрак». Это высокий, неуклюжий парень с бледной кожей. У него, как правило, отрешенный, задумчивый вид, словно ему осталась одна затяжка до какого-то глубокомысленного, космического прозрения. Он долго ломал голову над прозвищем для девятнадцатилетнего капрала Гарольда Тромбли, которое придумывали общими усилиями. Одиннадцать дней назад Тромбли случайно ранил из пулемета двух юных иракских пастухов. «Я буду звать его Whopper (вид гамбургера), — объяснил мне Лилли, — потому что их продают в Burger King». Когда я смотрю на него непонимающим взглядом, он качает головой, пораженный моим невежеством. «Ну, сандвичи Whopper, Burger King, BK — Бейби Киллер (Убийца Детей). Теперь сечешь?»

Перед тем как выехать на задание, многие бойцы из взвода Колберта попрощались, пожав друг другу руку или даже обнявшись. Формальные прощания казались странными, учитывая, что им предстояло ехать бок о бок в тесноте Хамви. Это ритуальное расставание казалось своеобразным признанием тех превращений, которые происходят в бою. Друзья, которые в свободное время расслабленно сидят и болтают о музыкальных группах, аппетитных попках своих подружек и рыбе-клоуне на обед, становятся совсем другими людьми, как только попадают на поле боя.