Поколение убийц (Generation Kill) - страница 5
«Велико-что? — спрашивает Гарса. — Что это к черту значит?»
«Горделивыми и царственными», — отвечает Колберт.
Гарса обдумывает эту информацию. «Не вопрос, — говорит он. — Я — хороший парень». Колберт и Персон большую часть времени отслеживают грехи, совершаемые офицером разведки по кличке Капитан Америка. Колберт и другие морпехи в подразделении обвиняют Капитана Америку в том, что он бросает людей на сумасбродные затеи под прикрытием разумных миссий. Капитан Америка — довольно приятный парень. Если вы попадетесь ему в лапы, он вам все уши прожужжит о бесшабашном времени, которое провел в колледже, работая телохранителем в таких рок-группах, как U2, Depeche Mode и Duran. Его люди чувствуют, что он пользуется этими историями в жалких попытках их впечатлить, а кроме того, половина из них никогда не слышали о Duran.
Еще до завершения кампании первого разведбатальона Капитан Америка потеряет контроль над своим подразделением и попадет под следствие из-за того, что склонял своих людей к совершению военных преступлений против вражеских военнопленных. Следственная комиссия батальона оправдает его, но здесь, в зоне военных действий, некоторые из бойцов мечтают о его смерти. «Одного тупицы в руководстве достаточно, чтобы все разрушить, — говорит один из них. — Каждый раз, когда он выходит из машины, я молюсь, чтобы его пристрелили».
Помимо заскоков Капитана Америки, в группе Колберта присутствует неизбывное ощущение, что это будет унылая война. Все меняется, когда они добираются до Насирии в свой третий день в Ираке.
23 марта группа Колберта в конвое со всем первым разведбатальоном съезжает с захолустных пустынных троп и направляется на северо-запад к Насирии — городу с населением около 300 тысяч жителей на реке Евфрат.
К вечеру батальон вязнет в массивной пробке из машин морской пехоты примерно в тридцати километрах южнее города. Морпехам ничего не говорят о том, что происходит впереди, хотя для них кое-что проясняется, когда перед заходом солнца они начинают замечать постоянный поток вертолетов медэвакуации, летящих в Насирию и обратно. В конце концов, всякое движение останавливается. Морпехи выключают двигатели и ждут.
Последние четыре дня бойцы группы спали не более двух часов за ночь, и ни у кого не было возможности снять ботинки. На всех надеты громоздкие костюмы химзащиты и все экипированы противогазами. Даже когда им удается поспать — в окопах, которые они роют на каждой стоянке, — им не разрешается снимать ботинки и защитные костюмы. Они питаются сухими пайками (готовой к употреблению пищей), которые упакованы в пластиковые пакеты размером где-то с половину телефонного справочника. В них входит примерно полдюжины обернутых фольгой упаковок с основным мясным или вегетарианским блюдом — например, мясным рулетом или пастой. Более половины калорий в сухом пайке содержится в батончиках и нездоровой пище вроде сырных кренделей и полуфабрикатной выпечки. Многие морпехи дополняют эту диету большими количествами лиофилизированного кофе — часто они едят кристаллы прямо из пакета, при этом жуя табак и продаваемые без рецепта стимуляторы, включая эфедру.
Колберт постоянно долдонит своим людям не забывать пить воду и пытаться прикорнуть при любой возможности, и даже допрашивает их о том, желтая или прозрачная у них моча. Когда он возвращается из туалета, Тромбли отвечает ему тем же.
«Хорошо просрались, сержант?» — спрашивает он.
«Отлично, — отвечает Колберт. — Просрался что надо. Не слишком твердым и не слишком жидким».
«Паршиво, когда жидкое и нужно пятьдесят раз подтираться», — говорит Тромбли в поддержание разговора.
«Я не об этом, — Колберт принимает свой строгий тон наставника. — Если оно слишком твердое или слишком жидкое, значит что-то не в порядке. И, возможно, у тебя какая-то проблема».
«Оно должно быть слегка кислотным, — говорит Персон, вставляя свое собственное медицинское наблюдение. — И немного жечь, когда выходит».
«Может быть, из твоего блудливого заднего прохода, после всего того, что там побывало», — отрезает Колберт.
Услышав этот обмен репликами, другой морпех из подразделения говорит: «Черт побери, морпехи такие гомоэротичные. Это все, о чем мы говорим».