Поколение влюбленных - страница 45

А потом случились два трагических события подряд, которые сцепили нас с Игорем крепче, чем обручальные кольца.

Событие первое — меня сбила машина, и я начала видеть приближающуюся смерть.

Событие второе — Игоря бросила Юлия.

О последнем обстоятельстве я узнала не сразу после своего возвращения на работу, а только через пару недель. Первые дни мне было не до сплетен. Я, как могла, пыталась освоиться с новым для себя миром — миром, где из-за каждого угла мне мерещилась чья-то гибель.

То, что Игорь и Юля расстались, для меня открылось опять-таки в буфете. Это было одно из немногих мест нашего здания, где случайно могли собраться в одно время сотрудники совершенно разных отделов. Когда мы с Лизой пришли на обед, Юлия уже сидела за одним из столиков с двумя журналистками из той же утренней программы. Они, по всей видимости, только что отстояли очередь и теперь приступали к еде. Юля своей изящной ручкой с жемчужными ноготками топила в кружке с кипятком пакетик черного чая.

В это время позади нас хлопнула дверь, пропуская в буфет еще кого-то. Я оглянулась и увидела Игоря. А Игорь увидел Юлю. Я ожидала, что сейчас на его лице появится та самая мальчишеская, откровенная улыбка и он начнет протискиваться между столиками к своей фее. Вместо этого Игорь, помрачнев еще больше, резко развернулся и вышел. Дверь хлопнула так, что я невольно вздрогнула. Юля же опустила глаза к чаю, проверила, достаточно ли он заварился, затем осторожно вытащила пакетик и положила его на картонную тарелку. Потом принялась распаковывать свекольный салат.

— Надо же, и глазом не моргнула, — сказала Лиза, посмотрев в ее сторону. — Стальные нервы у девочки!

— Кажется, что-то прошло мимо меня, — сделала я вывод.

Во время того обеда, в промежутках между поглощением салата и риса с куриной отбивной, Лиза рассказала мне, что около двух недель назад Юлия дала Игорю от ворот поворот. О причине ходили разные слухи, но все стало более очевидно, когда кто-то заметил, что теперь после работы Юлия почти каждый вечер уезжает не на служебной машине и не на метро, а на пятидверном «порше» цвета металлик. И садится не за руль.

Игорь молчал и ходил по коридорам нашего здания с замороженным спокойствием на лице. Некоторые девушки полагали, что предательство Берцовой его никак не затронуло. Но мне, чтобы не верить в эти предположения, было достаточно того случая в столовой, когда Игорь случайно наткнулся на Юлию. Я видела его лицо, и после этого никто бы не смог меня убедить в нечувствительности «этого некрофила». Думаю, что его боль была еще большей, чем я могла себе представить, потому что он не давал ей никакого выхода наружу, и она горела внутри его, сжигая весь душевный механизм, который был у Андронова довольно-таки тонко устроен.

Дней через десять после происшествия в столовой я увидела Игоря вечером около входа в наше здание. Мы с Лизой направлялись домой, а он ждал оператора, чтобы ехать на съемку, и курил. На нем была знаменитая на весь телеканал летная куртка, из-под воротника которой виднелся металлический кулон в виде греческой амфоры. Мой взгляд зацепился сначала за этот кулон на крупной цепочке, потом я подняла глаза и увидела. Словно дым от сигареты не развеивался в воздухе, а собирался над его головой, скапливаясь в небольшое облако. Мне было уже вполне ясно, что это значит. Стало так плохо, что здесь же, у порога телекомпании, я упала на скамейку и зажала рот руками, словно меня затошнило.

А знаете, это ощущение на самом деле похоже на тошноту: кажется, что тело выворачивается наизнанку и к горлу подкатывает желчь. Только в отличие от обычной тошноты, сколько бы ни держал пальцы во рту, никогда не бывает рвоты, а значит, облегчение так и не наступает.

Что было дальше?

Дальше была бессонная ночь, Лиза, трижды заваривающая свежий чай в глиняном чайничке — моем подарке, пачка «Вог» на двоих, Моррисон, троекратно исполнивший один и тот же альбом, много разговоров и много пауз, во время которых мы не смотрели друг на друга. Лиза разглядывала кончик своей сигареты, выдвинув руку перед лицом, а я созерцала окно, окрашенное ночью в непроницаемый черный цвет. Окно Лизиной кухни выходило на пустырь, и поэтому даже желто-оранжевые маячки окон не сигнализировали о жизни вокруг. Здесь я всегда себя чувствовала как на острове.